Падший
Шрифт:
Наши щиты удары держали отлично, подновлять защитные руны не требовалось. Благодаря этому, бывшая невеста Ашкарти сосредоточилась исключительно на откачке энергии из вражеских артефактов. Каждый из них, который на той стороне пробовали активировать, сразу же попадал ей в «прицел» и через миг превращался в обычную безделушку — камень, бумагу, дощечку, пластинку, кристалл…
Без дела на галеате маялся, наверное, только я. В смысле, руководил боем, ничего совершенно не делая, а лишь ожидая момента, когда дракалеры противника полностью потеряют ход, чтобы отдать
О том, что враг целый час перед этим играл с нами в ту же игру, я почему-то забыл. А зря…
— Чёрт! — всплеснула руками Алина.
— Командор! — закричали с мостика. — Они ставят защиту!
— М-мать! — матюгнулся я вслед за спутницей.
И было с чего. Над избиваемыми нами вражескими дракалерами вспыхнули защитные купола.
— Я не могу… не могу вычислить, где их источники, — сообщила, едва ли не плача, Алина. — Там везде искажение, мне под него не пробиться…
Я снова мысленно выругался.
Идеально составленный план рухнул в тартарары и рассыпался в пыль.
Забыл, блин, итить-колотить, что бывает с любыми планами, когда они сталкиваются с реальностью.
Противники оказались совсем не такими тупыми, какими я их себе представлял, и пусть и не сразу, но всё же нашли решение. Под прикрытием рунной защиты их дракалеры могли теперь отойти от нашего галеата, и рунные мастера, которых, я абсолютно уверен, в экипажах хватало, достаточно быстро сумели бы восстановить «обесточенные» артефакты. А затем снова бы навалились на нас всеми силами, учтя ошибки и сделав верные выводы.
Наш единственный шанс теперь заключался в том, чтобы, пока они не восстановились, вступить с ними в ближний бой. Но, чтобы вступить, их следовало сначала догнать, а для этого нам не хватало скорости. Плюс взять их на абордаж всех сразу мы так и так были не в состоянии. Ведь сцеплять свои дракалеры бортами наши противники точно не собирались…
— Расходятся твари, — процедил сквозь зубы Праштий.
Команду «Право на борт! Полный ход! Абордаж!» я дать не успел.
— Дим! Я могу это сделать! — очутившаяся рядом Алина дёрнула меня за рукав.
— Что?! — развернулся я к ней.
— Помнишь, как я рассказывала, что уничтожила целую банду?
— Ту, что в пустыне, в Тилланде?
— Да. Я тогда просто перегрузила им все артефакты, и они взорвались. Здесь можно сделать так же. Мне здесь не надо видеть все рунные камни, которые есть. Здесь надо просто ударить по площадям. Но для этого надо много энергии. Очень много энергии.
— У тебя она есть! — я схватил её руку и приложил ладонью к своей груди, где в «виртуальном» кармане лежал мой камень Байаль.
Фиг знает, насколько это поможет, но не попробовать было бы глупо.
Утопающий, как известно, хватается за любую соломинку.
— Давай, не стесняйся! Действуй!
— Сейчас будет больно, — пробормотала Алина, и в ту же секунду меня словно бы разорвало напополам.
Как будто бы кто-то внезапно сломал мне все рёбра, смял напрочь лёгкие, выдернул сердце и скрутил узлом позвоночник. Я ничего не видел, не слышал, не осязал. Я не мог даже кричать. Боль словно прошила меня насквозь, вывернув наизнанку и размазав в кровавую кашу. То, что таилось раньше в моей груди, теперь пылало огнём, заполняя собой весь мир и пялясь в мои невидящие глаза оскалом гигантских клыков. Я не чувствовал времени, не ощущал пространства. Я будто падал в какую-то пропасть, не видя дна и сгорая в полёте, как мчащий сквозь атмосферу болид…
Сознание вернулось рывком, а следом за ним возвратилось чувство пространства-времени и ушло ощущение обречённости и беспомощности перед бесконечной Вселенной.
Я лежал на пропитанной солью палубе, уткнувшись носом в морёный настил. Мир вокруг мерно раскачивался. То ли на самом деле, то ли у меня в голове.
Алина лежала рядом, раскинув в стороны руки. На её мертвенно-бледном лице алели капельки крови. Кровь будто бы просочилась сквозь поры, вытекла, словно слёзы, из глаз, да так и застыла на матовой коже неровными сухими дорожками.
«Командор! Командор! Монсьор!» — донеслось до меня откуда-то с края сознания, и через миг чьи-то руки подхватили меня под мышки.
«Прочь! Сам! Отстаньте», — ронял я слова, выдираясь из «цепких» захватов.
Головокружение пока не прошло, однако в глазах уже прояснилось, и мне удалось наконец осмотреться.
Море вокруг галеата кипело и пенилось. Над водою стелилось сизое марево, болтающиеся среди волн головешки-обломки маслянисто чадили.
Вражеские дракалеры поблизости не наблюдались. Исчезли, как будто их никогда и не было… Только где-то вдали ещё громыхало. Словно бы кто-то палил в кого-то из пушек… Ну, или заклятиями, разнося чужую защиту…
— Вдребезги всё, в труху разнесли! Все четыре лоханки. Как прямо и не было ничего, командор… — забубнили мне в ухо голосом Хруста.
Я несколько раз тряхнул головой, избавляясь от наваждения стоящих перед глазами образов.
Рядом уже суетились бойцы, укладывая на носилки Алину.
— Что с ней? — спросил я, качнувшись в их сторону.
— Она пропустила через себя целую прорву энергии, — нарисовался возле меня мастер-целитель. — Эта энергия её практически выжгла.
— Она… поправится?
— Мы сделаем всё возможное, господин командор, — пообещал рунный мастер.
Я молча кивнул, затем развернулся и, опираясь на меч, поковылял к носовой надстройке.
Очутившись на баке, я поднял ладони ко лбу и, прикрываясь ими от солнца, попытался увидеть хоть что-то сквозь стелющуюся над водой пелену.
«Специальное» зрение не подвело. Увидеть и впрямь удалось.
— А Бартозо, похоже, всё ещё бьётся, — проговорил появившийся слева Праштий, прислушавшись к звукам недалёкого боя.