Падший
Шрифт:
Сегодняшнее изделие имело мембрану гораздо менее вытянутую, в виде сегмента сферы с радиусом, значительно превышающем размеры боеприпаса. В этих условиях кумулятивный эффект выливался уже не в тонкую ниточку высокотемпературной струи, а в так называемое «ударное ядро», отрывающееся от БЧ и бьющее уже на метры, а на десятки метров.
Именно эту возможность (дистанцию поражения) я и взял за основу, когда попытался воспроизвести в мире магии самоприцеливающийся высокотехнологичный продукт отечественного военпрома. Ведь только в этом случае у нас появлялся шанс относительно точно попасть в защитные купола чужих
Испытания опытной партии полностью готовых изделий мы провели спустя полторы недели после возвращения из Пустограда. Испытания, ради вящей секретности, решили совместить с учебно-боевым применением десятка «сифонных насосов», усовершенствованной конструкции, изготовленных, пока мы с Алиной отсутствовали.
Десять дракалер с установленными на баках «сифонами» вышли из драаранской гавани ранним утром. Их сопровождал флагмансткий галеат баталии Краум, с моим личным штандартом на мачтах. Следом за ним двигались «Шустрая щётка» капитана Бартозо, самый быстрый корабль во всём Драаране, и тарата «Пустынница» мастера Брайса, принимавшая непосредственное участие в налёте на Масалах. Всякий, кто видел наш выход из гавани, наверняка бы решил: командор Краум решил лично понаблюдать за работой той хрени, какую зачем-то поставили на дракалерах.
«Насосы? Пожарные? Чтобы тушить загоревшиеся суда?..»
«Да-да, это интересно, но только тушить пожары без рун — затея бессмысленная и дорогая. Гораздо проще купить десяток-другой рунных записей, и никакие насосы уже не понадобятся…»
«Что-что вы сказали? Это не насосы, а огнемёты? Вообще ерунда. Им уже старые добрые файерболы не нравятся… Вот дурачки-то! И денег, небось, потратили целые тыщщи…»
Старые добрые файерболы мне нравились. Однако они имели единственный не устранимый ничем недостаток. Их было нельзя запускать из-под защитного купола. Коснувшись призрачной плёнки, любые магические построения сразу же гасли. Физические предметы таким недостатком не обладали. Наружу сквозь купол они проникали невозбранно.
«Изобретённый» мной в этом мире «греческий огонь», созданный через смешивание канифоли, серы, селитры и местного «земляного масла», магической составляющей не имел, поэтому так же, как стрелы и камни, легко проникал через магозащиту, которая великолепно защищала корабль от внешних воздействий, но никак не препятствовала стрельбе изнутри. Правда, опять же, стрельбе только тем, в чём не было магии.
Как показали натурные испытания, моя огнесмесь магии в себе действительно не несла. Поэтому струи огня из «сифонов» красиво выплёскивались прямо сквозь купол. Теперь они били достаточно далёко, метров примерно на восемьдесят, в несколько раз увеличив дистанцию выстрела в сравнении с первыми образцами. Прекрасное оружие для боя накоротке, когда корабли ещё не настолько сблизились, чтобы сцепляться бортами и начинать абордаж. Единственное условие — защита противника к этому мигу уже должна быть проломлена.
Пробивать защиту вражеских кораблей я собирался с помощью СПБЭ, причём, на дистанциях, раза в два-три превышающих дальность прямого выстрела из стреломёта.
Секретные самоприцеливающиеся изделия испытывались спустя пять часов после опробования огнемётов. Наша флотилия сначала неспешно собралась в походный ордер, а затем
Наивные. Два испытания в один день — это вовсе не прихоть командующего флотилией, а совершенно необходимое действие по соблюдению режима секретности и маскировки.
Спрятанные в трюме детали баллист-требушетов начали вытаскивать на палубу, когда на горизонте чужих парусов не осталось. Камнемётные катапульты собрали в течение часа. За это время галеат и тарата успели добраться до небольшого залива, окружённого малопригодными для обитания скалами. «Шустрая щётка» и дракалеры с «сифонами» встали на якорь в полулиге от берега, прикрыв собой со стороны моря мой флагман и «Пустынницу» мастера Брайса.
В этом заливе, насколько известно, уже работала обычная магия, а не одна только рунная. Именно из-за этого я и решил испытать нашу «вундервафлю» здесь, а не в более удобных местах. Поскольку, во-первых, Синяя гавань и Марка так же, как Масалах, находились в той зоне, где действовала мыслемагия, а во-вторых, «распознаватель» и «тормозная система» в наших изделиях управлялись тоже не с помощью рун.
Последнее, честно сказать, было не слишком удобно, однако, с другой стороны, такой разнобой в управлении значительно уменьшал и без того невеликий шанс, что кто-то другой, помимо меня и Алины, сумеет скопировать наше изобретение и вооружит им свой флот или армию.
Спущенная с «Пустынницы» шлюпка прошла на вёслах по акватории. Сидящие в шлюпке спецы через каждые сорок-пятьдесят аршей оставляли на водной поверхности небольшие деревянные плотики. Все они были расписаны рунами.
Когда шлюпка вернулась, я дал команду «Врубай!»
Через мгновение на глади залива вспыхнули призрачные купола. Количество — двадцать пять штук. Размеры и форма — как у стандартного имперского корабля.
«Разворачивай… Наводи… Бочка на лапе… — доносилось от кормовой настройки. — Готовы, монсьор!»
«Давай!» — махнул я рукой командиру расчёта.
Клиновой стопор вылетел, выбитый, из пазов. Катушка с натянутым тросом принялась быстро раскручиваться. Рычаг катапульты понёсся вниз, лапа с уложенной в неё бочкой полетела наверх, и через долю секунды наш контейнер-снаряд оторвался от катапульты и взмыл в небеса.
Дистанция от нашего галеата до первого ряда «вражеских кораблей» составляла около семисот метров. Секунды четыре все, кто сейчас находился на палубе, напряжённо следили за мчащей по небу бочкой, а когда она стала снижаться, с «марса» раздался выкрик: «Разлёт!»
А через миг я и сам сумел рассмотреть, как наш контейнер разваливается на части и из него во все стороны разлетаются боеприпасы-кассеты.
Всего в стандартную бочку для рыбы входило двадцать четыре изделия. Сегодня таких мы приготовили две. В каждую поместили по пять настоящих СПБЭ и по девятнадцать мешков-имитаторов.
«Раскрытие!» — вновь завопили с «марса».
Я удовлетворённо кивнул.
Имитаторы один за другим плюхнулись в воду. В небе над морем остались лишь пять белых пятнышек — раскрывшихся над боеприпасами парашютов.