Пагубная любовь
Шрифт:
Юношу звали Амаро Файал, но те, кому были ведомы повадки его и наклонности, окрестили его Амаро Файанте [106] . Люди, лишенные милосердной снисходительности, утверждали, что лукавый слепец и глазастый юнец, будучи оба первостатейными пройдохами, превосходно дополняют друг друга.
Пинто Монтейро опрятно одевался, жил по средствам, а вскоре даже насладился радостями домашнего очага благодаря любви одной неимущей искательницы приключений, которую в числе многих других Азорские острова предоставили в полное распоряжение Крезам с улицы Оувидор и султанам из загородных особняков Тижуке. Он создал доселе невиданное сообщество: собрал вокруг себя всех подозрительных бродяг, всех воров, уже отмеченных клеймом приговора, всех жуликов, всех голодных проходимцев, белых и негров. Разумеется, это были люди не случайные: каждый из них значился в анналах полиции, и о каждом разузнал всю подноготную проворный и проницательный Амаро. К тому времени Пинто Монтейро прочел «Мемуары Видока», знаменитого начальника парижской полиции, и восхищался беспристрастием правительства, поставившего на такой пост знаменитого вора, в течение двадцати лет промышлявшего
106
Файанте (faiante) — развратник (португ.).
Пинто Монтейро организовал этот народец, который до сей поры воровал где попало и как придется, не ведая ни устава, ни правил, и тем самым позорил свою родину, уже ступившую на путь цивилизации. Президентом сообщества единогласно был избран Пинто Монтейро, секретарем же он назначил Амаро Файала. Создание этого сообщества, как мы скоро увидим, преследовало едва ли не героическую цель. Вступив на пост президента, не позволявший ему предаваться лирическим досугам, он, подобно римскому поэту, заставил свою музу умолкнуть — «Taciat musa» [107] — и отложил гитару. У этого сообщества была душа, и она раздвинула узкие рамки их прежней деятельности.
107
Да умолкнет муза (лат.).
Тот, кому довелось бы услышать хоть одну из речей президента, стал бы терзаться сомнениями: что такое воровство — наука или искусство? В своих лекциях о собственности Пинто Монтейро высаживал ту рассаду, которая потом принялась и так пышно зазеленела в теориях Кабе [108] . Послушав его речи, умные преступники возликовали и пришли к заключению, что они не воры, а попросту обездоленные жестоким обществом и мачехой-родиной люди, жертвы безнадежно устарелых понятий. Статьи и термины Пятой книги Свода законов — просто нелепость в такой юной и изобильной стране, где растут кокосы и поет сабиа [109] .
108
Этьен Кабе (1788—1856) — представитель французского утопического коммунизма.
109
Сабиа — бразильская певчая птица.
После того как под многообещающим воздействием этого могучего разума шайка преобразилась, жителей стали грабить и обворовывать с большим искусством: преступники теперь знали, что, когда они тянут из чужого кармана часы, в действие вступают законы равновесия, законы физики, математики и смежных наук; последователи теории слепца как будто руководствовались «Учебником престидижитации» Роре, оставив властям устаревший, бог знает кем написанный труд «Искусство кражи».
Сообщество процветало у всех на глазах, тогда как у его президента глаз-то и не было — подобная независимость от органов чувств лишний раз доказывает бессмертие души. И вот однажды Пинто Монтейро и его секретарь, вооруженный всеми списками, отчетами и ведомостями, предстали перед начальником полиции Фортунато де Брито.
Так человеческая порядочность была принесена на алтарь искоренения преступности. Восстанавливая попранную мораль, современные Кодры [110] и Курции [111] решились на это.
Начальник полиции принял предложения Пинто Монтейро, который собирался, сохраняя доверие членов банды, доносить о времени и месте предполагаемых преступлений, буде его сведения вызовут у полиции интерес и внимание. Слепец рассказал Фортунато о том, как действует полицейский аппарат во Франции, дал ему несколько дельных советов и обещал оказать содействие в сфере, которая только еще осваивалась бразильскими полицейскими, — в сфере политического шпионажа.
110
Кодр (XI в. до н. э.) — последний полулегендарный царь Афин, во время войны с дорийцами добровольно отправившийся в лагерь неприятеля, чтобы пожертвовать жизнью и таким образом, следуя предсказанию оракула, спасти Афины. Афиняне решили, что не найдется человека, достойного занять престол такого великодушного государя, и упразднили монархию.
111
Марк Курций (IV в. до н. э.) — римский юноша, решивший пожертвовать жизнью для спасения родины и с этой целью бросившийся в пропасть, разверзшуюся в Риме (жрецы объявили, что отечество в опасности, которая может быть предотвращена, если Рим принесет в жертву лучшее, чем он обладает). Когда Курций совершил свой подвиг, пропасть закрылась.
Его коварство принесло свои плоды. Самые гнусные жулики отправились за решетку, но тех, кто был похитрее, президент сохранил, чтобы до срока ни у кого не возникло никаких подозрений, «ибо надлежит быть и разногласиям между вами...» — сказано в Писании [112] .
Таким образом, слепец получал жалованье из правительственных фондов как тайный агент, а в качестве президента «Общества обездоленных» претендовал на пятую часть доходов от награбленного, не считая «кормовых денег» за президентство.
112
...сказано
Так продолжалось пять лет; двойной ренты слепцу с избытком хватало на прожитие; когда же к жалованью доносчика и агента прибавились гонорары шпиона, состояние Монтейро, естественно, увеличилось.
Тогда он возобновил свои давние знакомства и на тайных политических собраниях стал произносить со скорбным величием Велизария [113] , победителя гуннов, пламенные речи, показывая свои незрячие глаза, — глаза жертвы военного деспотизма.
Правительству стало известно, что Пинто Монтейро мечтает о Кромвелях, при которых сам он намерен играть роль Мильтона. Сравнение могло бы показаться скромным, если бы не было таким кровавым. Вскормленное тапиокой и ананасами, мудрое бразильское правительство догадалось, что голове императора дона Педро II [114] грозит опасность. Пожалуй, готова была повториться трагедия Карла Стюарта [115] .
113
Велизарий (505(?) — 565) — знаменитый византийский полководец, живший при императоре Юстиниане I. Под конец жизни подвергся опале, что впоследствии (XII в.) подало повод к созданию легенды о его ослеплении.
114
Педро II (1825—1891) — бразильский император.
115
...трагедия Карла Стюарта — то есть трагедия английского короля Карла I из династии Стюартов (1600—1649), казненного во время английской революции.
Фортунато де Брито было приказано выследить и схватить крамольного слепца. Вот так положение! Начальник полиции поехал объясняться к министру и открыл ему, что речи Пинто Монтейро — не что иное, как силки, поставленные на не в меру расчирикавшихся пташек, а пташки эти — высокого полета. Дело уладилось: шпиону велели попритихнуть и сосредоточить все внимание на зреющих в Рио смутах, готовых переброситься в провинцию.
Ну а так как, несмотря на занятость, у слепца все же оставалось свободное время, он на свой страх и риск, не прибегая к помощи своей шайки, затеял осуществление реверсии [116] — этот термин как нельзя лучше подходил к его статусу «обездоленного».
116
Реверсия(юр.) — возврат имущества его прежнему владельцу.
Некий ломовик, договорившись со слепцом, пожелал попытать счастья в сбыте фальшивых денег и только успел заказать в Порто крупную партию, как тут же скончался.
Многие уроженцы города Пресвятой Девы проявили редкостные способности к искусству гравирования, но — увы! — их сограждане не оценили произведений их резца, и мастера ощутили холодок равнодушия, а это вызвало у них уныние и упадок сил. На тот самый пьедестал, где мечтателям вроде Моргена [117] и Бартолоцци [118] виделась слава, щедро оделяющая их похлебкой из говядины, презрение общества к нашим мастерам возвело голод. Список погибших из-за любви к искусству, несомненно, пополнился бы именами выпускников Школы изящных искусств, если бы они были согласны умереть с голоду, но могущественная воля желудка заставила их приняться за то единственное ремесло, которое им оставалось: за изготовление фальшивых денег. Этот вид изобразительного искусства расцвел в Порто, подобно какому-то диковинному местному растению: творения мастеров были совершенны и шли нарасхват. В то время граверы из Порто были так же известны, как сегодня — галантерейщики с улицы Седофейта: «лучший лотошник, король лотошников, лотошник, не знающий себе равных». Когда их искусство еще робко делало первые шаги, фальшивые ассигнации лили по пяти процентов с номинала, но потом, по мере того как процветание международных предприятий увеличило спрос, а славные художники, соперничая в качестве и дешевизне своего товара, отказались от гербов на печатях, от вывески над мастерской и от подписей на перстнях, за конто [119] фальшивых ассигнаций стали давать десять тысяч настоящих рейсов.
117
Рафаэль Морген (1758—1833) — знаменитый итальянский гравер на меди.
118
Франческо Бартолоцци (1728—1813) — знаменитый итальянский гравер на меди, с 1805 г. занимавший пост директора Лиссабонской Академии живописи и гравировки.
119
Конто — миллион рейсов.
Вот за эту-то цену ломовик через посредство Пинто Монтейро и распорядился купить десяток конто, однако получить их не успел, ибо был похищен безжалостной смертью. Он завещал жене снестись со своим другом Монтейро, когда Монтейро получит этот заказ.
Не знаю, входили ли эти ассигнации в число тех трехсот конто, которые как раз в это время были спрятаны в статую Спасителя и отправлены из Порто в Бразилию. Я не собираюсь выяснять, совершились ли эти святотатства на самом деле, но мне доподлинно известно, что вдова дала знать об этом слепцу и что в этот же день начальник полиции схватил упомянутую вдову, спрятавшую сверток с ассигнациями пониже поясницы — эту часть тела она считала неприкосновенной для грубых рук сбиров.