Пахан
Шрифт:
Я позволила себе увлечься моментом страсти, нуждаясь в его прикосновениях больше, чем когда-либо. Казалось, он точно чувствовал, что мне нужно, крепко прижимая меня к себе, действуя так, словно он никогда не позволит мне освободиться от его хватки. Очень нежно он переместил свою руку на затылок, сжимая больше из потребности обеспечить комфорт, чем для того, чтобы доказать свое полное господство надо мной.
Мне не нужны были никакие доказательства в этом отношении.
Поцелуй был сначала сладким, он позволил мне исследовать его рот. Но я могла сказать,
Пока он двигал бедрами вперед и назад, давая мне понять, что он чувствует и думает, у меня закружилась голова еще сильнее.
Наконец он втолкнул свой язык внутрь, обхватив его. Я перекинула одну руку через его плечо, почти сразу же потянув его за рубашку. Этот мужчина мог бы пробудить меня на смертном одре. Клянусь. Я была такой горячей, так нуждалась, что мне было все равно, кто мог бы наблюдать или осуждать. Я хотела его так же, как он, очевидно, хотел меня.
В то время как наша страсть начала взрываться, у меня было чувство, что он пытался продолжать быть нежным, вероятно, боясь, что он причинит мне боль. Даже с болью, которую я испытывала, я хотела его.
Весь он.
Каждый дюйм.
Каждый поцелуй.
Каждое прикосновение.
Каждая горячая команда.
И Боже, помоги мне, я никогда не хотела, чтобы наша связь или наши отношения закончились.
Он уже рычал в поцелуй, его мышцы напрягались, и в тот момент, когда я освободила его рубашку, просунув руку под нее, я была уверена, что он потеряет всякий контроль. Он просунул руку мне под зад, приподняв меня над землей.
Я обхватила его ногами, и когда он несколько раз покружил меня, даже после всего, что мне пришлось пережить, и ужасных видений, которые навсегда останутся в моей памяти, я не могла не чувствовать себя самой счастливой девушкой на свете.
Жизнь стала немного безумнее? Нет, намного безумнее, но, по крайней мере, я могла попытаться оставить все уродства позади.
Как всегда говорила мне мама, я не могу контролировать будущее, по крайней мере, не полностью.
Я была так же голодна, как и он. Больше не боясь. Мы рвали друг на друге одежду, его смех был громким и неожиданным.
И такой глубокий и опасный.
Хотя его взгляд был еще более собственническим, чем раньше, в его глазах все еще мелькала искорка облегчения. Я заставила его волноваться.
А это означало, что позже мне придется за это заплатить.
Он наконец-то немного отступил от меня, и я смеясь пытаюсь расстегнуть его ремень. Он был таким большим, сильным и таким высоким. Все, чего я хотела, это увидеть каждый дюйм его тела. Я жаждала облизать линии каждой татуировки, узнавая их близко и лично.
«Ты здесь не главная», — хрипло прорычал он, срывая с меня рубашку, а затем и с себя, срывая окровавленную ткань со спины.
«Может быть», — промурлыкала я и наконец расстегнула его ремень, дернув за молнию с такой силой, что я была уверена, что сломала ее.
Он был столь же настойчив, дергая вниз одну лямку бюстгальтера,
«Никогда», — фыркнул он и продолжил раздевать меня так же, как я делала это с ним.
Я никогда не чувствовала себя так, желание было совершенно неконтролируемым. Когда мы оба были лишены последней части одежды, я прыгнула на него, прижав ноги к его бедрам.
Его дыхание было затруднено, и он не терял времени, прижимая меня к стене, выставляя бедра вперед. Его член легко нашел свой путь, и одним жестоким толчком он вонзил всю длину в мою все еще ноющую киску.
Несколько секунд мы были в замедленной съемке. Я закрыла глаза, прислонив голову к стене, пока он делал разрозненные вдохи. То, как мои мышцы сокращались и расслаблялись, было эйфорическим. Электрические ощущения проползли по моему позвоночнику до самых пальцев ног.
«Ох…» Я не могла сказать больше ни слова. Я подняла руки, прижимая их к стене. Не было никакого страха упасть. Мужчина крепко держал меня, и когда он почти полностью вышел из меня, я втянула в себя воздух.
«Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь ходить».
Его слова были более заманчивыми, чем следовало бы, и я прикусила нижнюю губу, все мои нервы были натянуты и пылали.
То, как он трахал меня, было похоже на то, что у нас обоих заканчивается время, или, может быть, он понял, что в жизни есть что терять.
Каждый дикий порыв прижимал меня к стене, но все, что он делал, это создавал чувство парения. Какая-то страсть должна была быть животной, а не романтической. Я была в этом убеждена. Особенно рядом с ним. Его потребности были сильнее даже его голода, но то, как его глаза пронзали мои, было другим.
Более двадцати лет я видела в ослепительных глазах этого человека только строгий, но любящий взгляд отца. Я никогда не видела, как он работает над своим бизнесом или разбирается с убийственной проблемой. Я никогда не знала, насколько опасна его жизнь на самом деле. Он чертовски хорошо справлялся с маскировкой другой стороны себя и своего мира.
Но он не смог ничего скрыть от меня сейчас. Переключатель переключился и в нашем уровне близости, и в актах правды, которые я видела о его мире. Хотела ли я вернуться к той девушке, которая легко могла притворяться, что он просто блестящий бизнесмен?
Поначалу — очень даже.
А сейчас? Ни единого шанса.
Мне подарили золотой ключ от внутреннего святилища этого человека и того, как он стал таким могущественным. И, честно говоря, я любила каждую секунду этого. Может быть, я была адреналиновый наркоманкой. Мои родители сказали бы, что мое зрение затуманилось, и я была дурой. Но мне было все равно. Я была счастлива.
После того, как он трахал меня долго и жестко в течение нескольких минут, он замедлил темп, вжимаясь бедрами в меня, пока он уткнулся носом в мою шею. Его шепот был сексуальным и покалывал каждую часть меня.