Паинька и Пай
Шрифт:
Теперь Лимми поняла, что мама прятала ее потому, что она непонятный отраж. Потому что мама знала — любой захочет с помощью Лимми исполнить свои желания. А ей будет больно от этого. И отец что-то знал. Рекс терпимо относился к ночным отлучкам жены, верил, что некоторые травы лучше собирать в полночь или на рассвете. Это была правда, но, конечно, не вся. Мама вынуждена была дружить с Гилдерином.
Об отражах Лимми мельком читала в старых книгах в заброшенных домах, жаль Пай не дал ей побродить там подольше. Боль от чужих желаний ерунда, после сарая Лимми боли не боялась. Самым худшим было навредить
Руки и ноги совсем закоченели, Лимми вскочила с дивана, наверно, в шкуре не будет так холодно, как человеку. Она обратилась, встряхнулась и сразу почуяла гнилостный запах, противно раздражающий ноздри. Лимми осторожно принюхалась, может, у Гилдерина здесь протухла еда? Или так воняют колдунские зелья? За одним из шкафов воняло сильнее, и Лимми толкнула шкаф обеими лапами.
Шкаф медленно, со скрипом, отодвинулся, из узкого темного проема завоняло совсем уж невыносимо, Лимми попятилась. Ей вдруг стало страшно, шерсть вздыбилась. Тихий, леденящий душу вой донесся из вонючей черноты, и Лимми, взвизгнув, кинулась прочь из комнаты, вылетела пулей из подвала, промчалась темным коридором и прыгнула прямо в руки Паю, повалив его на пол.
— Лим, — Пай выдохнул облегченно, не заругал и не уворачивался, когда Лимми молниеносно облизала ему лицо шею, руки, снова лицо. — Где ты была, почему от тебя воняет?
Лимми крутилась вокруг Пая и жалобно повизгивала, от страха не сообразив перекинуться. Пай сел, притянул к себе Лимми, потрепал за ухом.
— Я с тобой, Лим, щеночек, не бойся, ну. Никто тебя не тронет, — рядом с Паем Лимми пришла в себя, обернулась, обняла за шею. Пай взял ее на руки, принес снова в кабинет, усадил, дал выпить вина.
— Я была в подвале, — голос осекся, тот ужасный вой все еще звучал в голове.
— Я бы не учила тебя, Пай, обращению с женой, но Лимми заслужила хорошей трепки, — Василька опять встряла, когда ее не спрашивали.
— Вот и не учи, — рявкнул Пай, а Лимми забралась к Паю на колени и показала Васильке язык.
— Как ты смогла попасть в подвал? — Василька смотрела хмуро. — Там все заклятиями обложено. Убило бы.
— Заклятия на крови, а Лим как-то покусала Гилдерина, — Пай хохотнул, вспоминая случай в спальне. — Ее и усадьба моих родителей впустила. По моей метке.
— Дверь сама открылась. Я и вошла. В комнате было очень холодно, я обернулась, чтобы согреться, и унюхала, — Лимми прерывисто вздохнула и поежилась. Пай подышал на ее руки, растер спину.
— Что унюхала?
— Не дави на нее, Василька, если не хочешь вылететь отсюда, — Пай укрыл Лимми рукой.
— Пай, хватит с ней нянчиться. Пусть расскажет толком, что видела.
— Там кто-то воет. За шкафом. И воняет очень. Я убежала, — Лимми потупилась, она показала себя трусишкой и неженкой. Василька опять будет ее позорить перед Паем.
— Надо проверить, — Пай ласково поцеловал Лимми в висок. — Посидишь здесь?
— Как мы без нее в подвал попадем, умник? — фыркнула Василька. — Разве что Гилдерина из сарая притащим.
— Я пойду с вами, — Лимми недовольно покосилась на Васильку. Эта кошка ей не нравилась. То в сны к Лимми лезет, то высмеивает, то пугает. Обсуждает ее с Паем за спиной Лимми. Может, хочет отбить Пая? Лимми не позволит.
— Ты нас впустишь и останешься снаружи.
Пай отвернулся, пряча улыбку. Он заметил ревнивое сопение и взял Лимми за руку, переплетая пальцы. Только жена могла всерьез ревновать его к кошке с поцарапанной мордой. Свет в подвале уже погас, а вонь из комнаты распространилась до самого входа. Пай грозно велел Лимми не высовываться.
— Как ты тут свет включила? — Василька первой, крадучись, шагнула внутрь.
Мстительно выдержав долгую паузу, Лимми забормотала нужные слова. Василька покружила по первой комнате, прислушалась, пожала плечами.
— Все тихо. Может, тебе померещилось?
— Нет, мне не померещилось, — Лимми оттолкнула Васильку, открыла вход в комнату и подбежала к шкафу. — Пай, надо сдвинуть. Я зажгу свечку, а то там темно. Заклинание не действует.
— Лим, ну, куда ты, — Пай дернулся следом, загородил собой проем. — Не лезь.
Едва Лимми чиркнула спичкой, как из проема донесся горестный вой. Рука задрожала, Лимми едва смогла зажечь свечу. Но испугало ее другое — Пай взвыл в ответ и ринулся в темноту. Василька проскользнула за ним. А Лимми растерялась, встала на пороге, пытаясь посветить: за спинами Пая и Васильки невозможно было разглядеть хоть что-то. Василька кричала непонятные слова, звенели цепи, а Пай рычал незнакомо и страшно.
Спустя пару минут Пай вынес, прижимая к груди, кого-то вонючего, худого, грязного, в рваной одежде, седые космы свисали до пола. Лимми даже не сразу поняла, мужчина это или женщина, лишь разглядела в прореху родинку под левой лопаткой. Она как завороженная смотрела на эту родинку. Протянула руку, пытаясь указать Паю на эту важную особенность. Василька подтолкнула Пая к выходу и взяла Лимми за руку.
— Идите за мной, нужно отмыть и воды, что ли, дать.
— Не командуй! — Лимми вырвала руку и схватила мамину косынку. — Пай, надо глаза завязать, из темноты на свет будет больно.
— Завяжи, Лим, — Пай опустился на одно колено и Лимми увидела изможденное женское лицо.
Темное от многолетней грязи, только от слез виднелись светлые дорожки. Лимми бережно наложила повязку. Перед внутренним взором мелькнула картинка — спальня, ночная сорочка на полу, семейный портрет на стене. Тогда она не поняла, чей портрет. И сейчас бы не поняла. Но родинка. Она врезалась в память. Лимми обожала тело Пая, знала каждую отметину.
— Пай, — Лимми подняла голову, посмотрела испуганно. — Это же… А кто тогда Августа?
При имени Августа женщина слабо дернулась, протестующе застонала.
— Выясним, Лим, выясним, — Пай выглядел спокойным, но Лимми чувствовала, как он взволнован.
Они спешно выбрались из подвала. Василька привела их в купальню. Воду уже кто-то невидимый наливал в продолговатый бассейн. На краю стояли плошки с ароматным мылом и лежали полотенца.
— Клади в воду, и уходим. О ней позаботятся, — Василька помогла Паю опустить пленницу в бассейн.