Паинька и Пай
Шрифт:
— Я найду деньги, Рекс, — в этом Магда могла помочь мужу. — Мы не станем должниками бывшего зятя.
— Найдешь деньги? Ты? — Рекс криво усмехнулся. Магда никогда деньгами не ведала. Даже за целительство платили в кассу стаи. — Столько больных не найдется во всей стране.
Магда все-таки решилась сначала поговорить с Паем, оставить стаю в долгах она не могла. Пусть Пай мстит ей, но не стае. Она пришла ради этого на заседание очередного суда. Черный Пес заметил ее, пригвоздил таким свирепым взглядом, что Магда прилипла к месту и поперхнулась воздухом. Рекс был прав, Пай никого не простит и не пожалеет. Будет судить и судиться до последнего, пока остается хоть один виновный
Суды с участием Пая шли один за другим, как успешные спектакли, развлекая тех, кто не успел перейти Паю дорогу. Битвы такого уровня не случалось со времен ухода отражей. Августа затеяла свару, надеясь на легкую добычу, но проиграла с треском. Судьям в голову не пришло считать Пая слабоумным, не способным распоряжаться активами. На фоне скрюченной Августы, хрипящей нелепые обвинения, Черный Пес выглядел безупречно.
А когда он вкатил в зал суда коляску с матерью, Августа забилась в истерике. Появление сестры изменило весь расклад. И Августе пришлось публично признаваться в содеянном. В том, что когда-то опоила сестру и отдала ее Гилдерину вместе с младенцем. А сама взяла ее облик, имя, присвоила мужа, усадьбу и статус. После смерти колдуна, чары рассеялись. Выглядело это жутко и безумно. Но Августа продолжала считать себя красавицей и богачкой. Требовала опеки над племянником.
Пай легко добился помещения Августы в сумасшедший дом. Вместе с матерью они решили оставить Августе это имя. Носить его после всех событий, мать не захотела. Взяла себе новое — Доротея. Усадьбу Пай отдал отцу и брату. Ксен считал себя убийцей Лимми, пытался наложить на себя руки и был определен под домашний арест.
Разбирательства на этом не закончились. Методично и конкретно Черный Пес находил и тащил в суд всех, кто хоть как-то помогал Августе. Врачей, сыщиков, слуг, адвокатов, полицейских. Потом настал черед бывших сообщников, тех, кто выдал схроны. Потом тех, кто арестовывал счета. Потом тех, кто гонял Пая с Лимми по Заречью. Черный Пес, и правда, за полтора месяца подмял под себя всех. И останавливаться не собирался. Его тоска и злость не заканчивались, а, значит, нужны были все новые жертвы.
Холодным осенним вечером Черный Пес оказался на берегу реки. Здесь они когда-то купались вместе и Лимми научилась плавать. Смешно бултыхалась и укусила Пая от страха. Стоять тут значило бередить рану, но Пай не хотел забывать ни секунды их короткой любви. Надеяться на то, что Лимми вернется, становилось все труднее.
— Мне уже пора ждать повестки в суд? — раздался за спиной нарочито робкий голос.
— Чего тебе? — Черный Пес не стал оглядываться. Он чуял, что Бугор идет за ним.
— Да просто хотел узнать, те, кто у тебя в приюте игрушки отбирали, уже сидят по тюрьмам? А то ведь я как-то дотронулся до Лимми.
— Если хочешь сесть, я устрою.
— Не хочу. Меня ведь раз десять пытались нанять, чтобы тебя убить.
— Убивай, самое время.
— Пай, я верю в вашу любовь. Как увидел, что Лимми прыгает из окна в твои руки, так и поверил. Я хочу ваших ребятишек понянчить, завязывай с судами. Иди, ищи то окно, откуда Лимми к тебе прыгнет, а не сиди тут.
— Окно? — Пай встряхнулся. Через секунду его и след простыл.
Избушка Гилдерина без его колдунской силы быстро постарела, скособочилась и выглядела полной развалюхой. Черный Пес помедлил, потоптался у крыльца, постоял на крыльце, обошел вокруг, наконец, осторожно потянул дверь и заглянул внутрь. Василька врала поначалу, что дворец — это ворота и он исчезнет, когда они с Лимми уйдут. Позже вынуждена была признаться, что не управляет им. Дворец никуда не делся и как будто ждал Пая.
Мертвая тишина в холле давила на уши. Пай поднялся в спальню, но дальше порога не пошел, ночевать здесь один он не собирался. Слишком тоскливо, вряд ли заснет. Постель была заправлена, в подсвечнике заменены свечи. Дворец сам ухаживал за собой. Жаль только, что прятался в старой избе. Нелепая мысль возникла в голове Пая — его мать прятали тут в чулане, и Магду. Вдруг кто-то заточил целый дом? Как его освободить?
Ведомый надеждой, Пай бежал всю ночь, о припасах не подумал, и теперь корил себя за беспечность. От голода свело желудок. На столе в кухне как в прошлый раз лежала записка. Ярко желтый кружок, чтобы Пай точно его увидел. Невидимые слуги остались при дворце и даже шли на контакт. Пай хмыкнул и немного расчувствовался — витиеватая надпись гласила: “Супруг хозяйки! Завтрак для Вас накрыт в фуршетной”. Пай огляделся, его должны проводить в эту самую фуршетную.
Когда они были здесь с Лимми, его назвали всего лишь гостем, а сейчас супругом. Логика просматривалась: дворец не захотел пса, в тот момент почти без мозгов, называть иначе как гостем. На душе потеплело. Нелепо, но дворец оказался единственным существом, признавшим их союз с Лимми. Без всяких условий и криков, что они не пара. Не пытался отобрать жену, щедро заботился о них обоих. Если дворец согласен кормить Пая и называет супругом, значит, с Лимми все в порядке? Тогда Пай будет вместе с дворцом ждать Лимми. Позавтракает и будет ждать. Сколько потребуется.
Глава семнадцатая. Снова вместе
Пай обошел весь дворец, заглянул в кабинет и библиотеку, побывал в парадном зале, проверил купальню и столовую, посидел у камина в гостиной. Он не появлялся здесь почти два месяца. С того самого дня как, затянув удавку тоски на собственной шее, позволил Васильке забрать Лимми в другой мир. Решение далось непросто, и если бы Лимми начала хотя бы открывать глаза, Пай ни за что бы не отдал ее. Но видеть, как любимая слабеет, не отзывается на его ласку и не шевельнет пальчиком, было невмоготу. Пай боялся, что Лимми умрет на его руках, и простить себе такое он бы не смог.
На память пришел случай, когда Лимми нырнула в подземный ход, а Пай за ней не успел. Когда Лимми вернулась, испуганная и виноватая, Пай заверил, что ждал бы ее, не сходя с места. Всю жизнь. Ничего в чувствах Пая не изменилось. В холле они с Лимми расстались, там и надо ждать. А Пай сбежал. Вдруг Лимми уже приходила, не застала Пая и ушла обратно? Нет, останавливал себя Пай, не надо об этом думать. Иначе он весь поседеет от горя и Лимми будет стыдно, что такой старый муж у нее.
— Эй, ребята, — заорал Пай куда-то в потолок. — Лимми уже возвращалась? Навещала? Ваша хозяйка искала меня?
Никто, конечно, голосом ему не ответил, но на пол лег листок бумаги с обнадеживающими словами: “Хозяйка не навещала.” Пай развеселился. Впервые за долгое время у него улучшилось настроение. Он сжал браслет, метка давно не откликалась, но зов Лимми он все равно послал. Пай отомстил всем, кому хотел, теперь он просто будет звать Лимми и слать ей свою любовь.
Важно было и с дворцом разобраться. Поэтому Пай засел в библиотеке. Сами собой на столике появлялись книги и поясняющие записки. Пай с удивлением узнал, что подземные ходы строили не ходовики и не отражи, а вот такие существа, как дворец. И когда-то дворец стоял сам по себе прямо над ходом у валуна. Но, как всегда, чья-то жадность, глупость и корысть, с одной стороны, и наивность и добросердечие, с другой стороны, изменили расклад сил.