Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз
Шрифт:
Безусловно, за 2008–2009 годы вырос международный авторитет Медведева, которого стали более воспринимать в качестве политической величины еще и во многом благодаря тому стереотипу, что за рубежом попрежнему считали, все еще находясь под впечатлением мюнхенской речи Путина, что премьер настроен критически по отношению к своим западным партнерам. В качестве альтернативы его довольно радикальным взглядам теперь рассматривали, как им казалось, более «взвешенную» (оптимистичную) политику Медведева.
В этой связи, задачи, стоящие перед Медведевым в 2009 году, в общем, были определены его окружением следующие:
— отделить
— окончательно оформить свои собственные точки опоры в обществе (возможно, партии «Правое дело» и «Справедливая Россия»), с помощью собственной социальной политики, определить и закрепить за собой электоральные группы и т. д.);
— при этом, сохранить свою внутрироссийскую позицию, как «надгрупповую», чтобы в дальнейшем полноценно заменить Путина в качестве арбитра.
Для этого нужно было, внешне сохраняя черты социального государства, т. е. социальную активность, развернуть антикоррупционную борьбу (что и делается), шаг за шагом, восстанавливая управляемость государственного механизма и уменьшая его зависимость от лобби-групп, которые сегодня препятствуют развитию влияния новой президентской команды, пытаясь контролировать финансовые потоки, оскудевшего в ходе кризиса бюджета.
Оценивая самостоятельную политику Медведева в общем, можно было констатировать, что он вышел на так сказать проектную мощность, но еще не овладел полностью ситуацией в верхних эшелонах власти, подготовив, однако, для этого почву: многое будет зависеть от того, какие именно планы имеет лично Путин на свое будущее.
В этот период знаменитая «силовая башня» распалась: остался один Игорь Сечин — «силовик № 1», ставший единственным. Знаковые фигуры из окружения Путина, которых ранее причисляли к т. н. группе «силовиков», оказались рассредоточены по новым, второстепенным, местам и более не действуют, как альянс: Виктор Иванов, Николай Патрушев (с одной стороны) и Виктор Черкесов (с другой) резко снизили уровень своего участия в борьбе групп влияния за ресурсы и активы.
Отметим, что значение т. н. «силовиков» для Путина было утилитарным: он использовал эту мифическую группу для того, чтобы «либеральное крыло» (в эту группу традиционно относили Г. Грефа, А. Кудрина, И. Шувалова, А. Дворковича и т. д.) не чувствовало себя расслабленным. СМИ играли в этой схеме Путина не последнюю роль: они должны были держать градус борьбы, на самом деле — виртуальной, на нужной высоте.
Миф о «силовиках» позволил Путину создать на Западе устойчивое впечатление, что есть консолидированная группа поддержки его режима и отвлечь от политических реалий, которые состояли в том, что контроль над ситуацией в стране достигался путем активного маневрирования тогдашнего Президента между различными группами (т. н. «надгрупповая позиция тогдашнего Президента), а не заключались в опоре на одну или нескольких из них.
Миф о «мощи» «силовиков» был целиком построен на том, что за 2000-е годы теневое «крышевание» крупных и средних экономических объектов (что уж говорить о мелких?) стало прерогативой спецслужб и правоохранительных органов.
Представители криминала (даже легализованного), за редким исключением, встроились в «красные схемы» управления бизнесом и начали активно взаимодействовать с органами
В результате, значительная часть криминального мира приобрела статус «агентуры влияния», с чем сегодня часто сталкиваются во время судебных заседаний, когда тот или иной подсудимый ссылается на государственную заинтересованность в его противоправных деяниях.
Ситуация действительно, в какой-то мере, вернулась в «советский период», когда криминалитет активно сотрудничал с КГБ и МВД, выполняя для них различные деликатные поручения.
Перспективы развития этой ситуации довольно хорошо просматриваются: нынешний статус криминалитета весьма устраивает спецслужбы и правоохранительные органы и, скорее всего, будет сохранен.
Что касается «силовой башни», то в ее существовании не заинтересован ни Президент, ни премьер, так что, едва ли она имеет шансы быть реконструированной до 2011 года.
Спецификой взаимоотношений двух политиков во внешнеполитической сфере в 2009 году был тот факт, что Медведева, как считали в Кремле, лучше воспринимают за рубежом (в имиджевом плане), в то время, как Путин сохранял большее влияние на реальные механизмы формирования внешней политики через своего «шерпу» Юрия Ушакова и, конечно — играл роль личностный фактор самого премьера. Однако это различие существенно лишь с точки зрения влияния внешнего фактора на события внутри России.
Что касается формирования внешнеполитического курса, то данный процесс был существенно завязан на экономические интересы всей питерской элиты (энергоносители, маршруты трубопроводов), и в равной степени разделялся, как Президентом, так и премьером, хотя неясности и разногласия между ними всегда были. Они, в основном, до сих пор касаются представительства команды Медведева в проектах ТЭК, где ведущие позиции занимают исключительно путинские ставленники.
Вместе с тем, было очевидно, что Медведев все больше стремился к самостоятельности, и в перспективе путинская дипломатическая команда может просто «сменить хозяина». Все, в конечном итоге, будет предопределять политический расклад сил внутри страны к 2012 году.
Одновременно появилась информация, что активная работа Путина на «энергетическом фронте» (подписание двухсторонних соглашений с Италией и Турцией, а также договор о строительстве «Южного потока») вызвала, как и в 2005 году, нарастающее недовольство в американском истеблишменте.
Так что, как мы уже отмечали, в ближайшее время вокруг премьера будет активно создаваться атмосфера страха и недоверия, а тесно контактирующие с ним политики (например, тот же премьер-министр Италии Сильвио Берлускони или премьер-министр Турции Реджей Эрдоган) должны подвергнуться серьезному внутри- и внешнеполитическому давлению, что было продемонстрировано массовыми выступлениями «кемалистской» оппозиции в Турции или скандалами с сексуальным подтекстом вокруг итальянского премьера.
В этой связи, очевидно, что Путин, параллельно с существованием пресловутого «тандема», начал выстраивать новую систему власти — вокруг себя лично. Это лишний раз подчеркивало то, что он и дальше, после 2012 года, намерен остаться на посту премьер-министра, при, возможно — другом Президенте.