Палач. Нет милости к падшим
Шрифт:
— Неужели все так безнадежно? Дин что-то говорил о Лезгистане, о вхождении в состав Азербайджана…
— Есть такие разговоры. Но они, скорее, от отчаяния. Дело в том, что много дагестанцев проживает в приграничных районах Азербайджана, где их традиционно называют лезгинами, хотя на самом деле это разные народы. Например, нас, цахурцев, там больше, чем в Дагестане. Но не это главное. Во времена царской империи мы все жили спокойно: летом — в горах, зимой — в Алазанской долине. Даже села назывались одинаково, так как переезжали вслед за отарами, практически, целыми селениями. Переход с одних пастбищ на другие занимал не более трех дней. Природные условия райские, для барашков раздолье, трава сочная, урожаи обильные, промыслы богатые. Потом при Советском Союзе создали Азербайджанскую республику и границу с Дагестаном провели не по линии естественного проживания, а по горному хребту, разделили народ на две части. Но в едином государстве — это было полбеды.
— Ну, и что в этом плохого? — Труваров задал явно провокационный вопрос, но ему важно было понять, что думают простые люди о том, что произошло и происходит.
— Надо знать тюрков. Они ребята хорошие, умные, цивилизованные, но жуткие националисты. На территории тюркского государства можно быть либо тюрком, либо никем. После Кавказской войны многие бежали в Турцию, иногда целые народы туда уходили, например убыхи, коренные жители северо-западного Кавказа, той же Абхазии, которая тоже сейчас попала в клещи: либо халифат, либо Грузия. Им всем обещали права, сохранение языка и прочее. И что? На сегодняшний день не осталось ни одного убыха, а в Турцию их уехало больше миллиона. То же и с нами произойдет. Через сотню лет родного языка знать не будем.
— Ассимиляция — это закономерный результат общественного развития. Вы же образованный человек. Нельзя повернуть исторические процессы вспять.
— Если нельзя, но очень хочется, то можно. Так говорят. Мой народ живет в этих местах тысячи лет. Я благодарен своим предкам за то, что они заселили эти места. Вы еще Алазанской долины не видели: мягкий субтропический климат, роскошные леса, жирная земля, никаких комаров или гнуса — рай! Говорят, когда Помпей увидел эту землю, он воздел руки к небу, благодаря богов за то, что позволили ему увидеть эту неземную красоту.
— Здесь и Помпей бывал?
— Он пришел сюда с большим войском после разгрома Армянского царства в надежде, что местные племена ему покорятся. Но первый же бой сбил спесь с великого полководца: когда его солдаты стали собирать на поле брани тела своих соратников, они к своему ужасу увидели, что убитые вражеские воины — сплошь женщины. Если здесь так воюют женщины, то что будет, когда за дело возьмутся мужчины? И Помпей ретировался. Правда, согласно легенде, свой след все же оставил.
— И какой же?
— Это, скорее всего, красивая легенда. Во время той битвы, первой и последней, в плен к римлянам попала одна из амазонок, которую звали Меседей. Помпей был сражен ее дикой красотой, пленительной грацией, утонченностью повадок, незаурядным умом, изысканностью манер, пугающей гордостью. Старый полководец, много повидавший на своем веку, без памяти влюбился и оставил ее при себе. Человек он был незаурядный, просвещенный. Великолепный собеседник и рассказчик, он со временем пленил сердце юной красавицы, которая ответила ему взаимностью. Они были вместе до тех пор, пока не пришло время возвращаться в Рим. Меседей прекрасно понимала, что там она будет для всех чужой, да и любовь к своей Родине, наверное, была сильнее привязанности к Помпею. Она вернулась в Мамрух. Да, да, именно так называлось ее родное поселение, уж не знаю, город это был тогда или нет. Через какое-то время у нее родился сын, которого она назвала Мишлеем. От него и пошел наш род, впоследствии давший имя нашему родовому селению Мишлеш. А в подтверждение этой легенды приводят тот факт, что в самом Мамрухе до сих пор есть площадь Помпея и дворик Помпея, которые были так названы, потому что там и стоял дом Меседей. Там она воспитывала потомка гордого римлянина, что, однако, самому ему симпатий со стороны местных жителей не прибавило. До сих пор злым собакам в Мамрухе дают кличку «Помпей». Так что, уважаемый гость, нам очень не хочется ассимилироваться с тюрками, и мы, а за свой род я отвечаю, готовы пойти на любые жертвы, лишь бы Россия опять восстала из пепла и разрешила наши неразрешимые проблемы. Мы поэтому и с Московией окончательно не разрываем связи, так как не хотим перерезать последнюю пуповину, связывающую нас с русскими. Но вы уклонились от моего вопроса по поводу кольца, — Али пристально посмотрел на Труварова, и тому ничего не оставалось, как рассказать о древнем предании.
— А можно его поближе рассмотреть? Нет, снимать не надо. Этого лучше не делать. Я и так все увижу.
Труваров протянул ему руку, безымянный палец которой украшал массивный старинный перстень.
— Здесь не хватает одного камня, — указал Али на дефект.
— Да, но именно в таком виде кольцо было
— Зато я, по-моему, знаю. — Али, расстегнув ворот рубахи, снял с шеи неказистый кожаный мешочек, извлек на свет темный, неправильной формы камень и протянул его изумленному Труварову. — Попробуйте, может, подойдет.
Глава XXXV
Италия
По прилету в аэропорт Мальпенса Дин сразу же набрал телефон Луиджи:
— Ciao Luigi! [1] — он не представился, так как не сомневался, что по характерному акценту тот сразу же его узнает.
— Din? Madonna! Che piacere sentirti! Da dove chiami? [2] — Луиджи был искренне рад звонку.
— Sono a Milano. Appen' arriavato. Senti. Но bisogno del tuo aiuto. [3] — Дин сразу же перешел к делу.
1
— Привет, Луиджи!
2
— Дин? Мадонна! Какая радость слышать тебя! Откуда звонишь?
3
— Я в Милане. Только что прилетел. Послушай. Мне нужна твоя помощь.
— Sai che sono sempre alia tua disposizione. Dimmi cosa successo? [4]
— Preferirei di parlare non per il telefono. [5]
— A! Questi terribili russi. Segreti da per tutto. Va bene. Senti, se per te va bene domani pomeriggio posso venire da te e discuttere quello che vuoi, [6] — эта привычка итальянцев называть всех выходцев из бывшего СССР русскими всегда забавляла Дина. Он много раз пытался объяснить Луиджи, что в России не все граждане — русские, но это было абсолютно недоступно его пониманию, тем более, что выговорить сложную национальность Дина, цахурец, он вообще был не в состоянии по причине полного отсутствия в итальянском соответствующих звуков.
4
— Ты же знаешь, я всегда в твоем распоряжении. Рассказывай, что случилось.
5
— Предпочитаю поговорить об этом не по телефону.
6
— О! Эти ужасные русские. Всегда у них секреты. Хорошо. Слушай. Если тебя это устроит, то завтра после обеда я мог бы подъехать к тебе и обсудить все, что захочешь.
— A Verona? [7] — Дин сразу же назвал именно этот город не только из соображений конспирации и близости Вероны к Венеции, но еще и потому, что с этим местом были связаны самые яркие воспоминания молодости.
— Perche' no? La vicino ad Arena c'e' un buon caffe' con la musica classica che ti piace tanto. Domani alle 7 del pomeriggio sono la. [8]
— D'accordo. Allora, a domani? [9] — Дину это место было хорошо известно, поэтому он сразу же согласился.
7
— Может, в Вероне?
8
— Почему бы нет? Там рядом с Ареной (развалины древнеримского цирка. — Прим. автора) есть хорошее кафе с классической музыкой, которую ты так любишь. Завтра в семь вечера я буду там.
9
— Согласен. Тогда до завтра?
— Ciao amico. [10]
Не было никаких сомнений, что умный итальянец обо всем догадался, и завтра в точно оговоренное время будет ждать его в назначенном месте. Но это будет только завтра, а сейчас ему хотелось встряхнуться после утомительного рейса, тем более, что он терпеть не мог летать. Лана нетерпеливо ожидала его на выходе из аэровокзала, он подошел, взял ее багажную сумку и сказал:
— Ну что! Поедем сразу в Верону, или ты хочешь немного поболтаться по модной столице Европы?
10
— Пока.