Палач. Смертельное оружие I, II, III
Шрифт:
— Моя фамилия не должна фигурировать.
— О, разумеется, мистер Джексон… Признаюсь честно, подобное предприятие мне и в голову не пришло. Да и не могло прийти — такова специфика нашего бизнеса, традиции якудза. Вы открываете для нас целый рынок.
Джексон поднял бокал в котором позвякивали кубики льда.
— За успех нашего предприятия. Совместного. И если когда-нибудь вам лично понадобится помощь моей клиники, можете на меня рассчитывать. У нас есть и хорошие пластические хирурги.
— Благодарю, но лучше бы не понадобилось… О-кей, мистер Джонсон, медицинская компьютерная разведка будет нами налажена в самое ближайшее время, и мы скоро сможем начать набирать банк данных. А когда
— В первое время это удобнее сделать при каком-нибудь частном кладбище, морге, крематории…
— … а когда откроем пункт, вы сможете уже получать органы по заказу, с подбором совместимости, мистер Джексон. Я думаю, вся оргработа займет три-четыре месяца, не больше. Но мне не хотелось бы делать такой перерыв в живой работе. Что вас интересует сейчас? Что мы можем сделать для вашей европейской клиники уже сегодня?
— Мне трудно сказать, мисс Танаки… Вообще-то могут понадобиться детские органы. Дело в том, что детский организм…
— Это не важно. Ваши биологические объяснения я все равно не пойму. Но вам повезло, у нас как раз есть подходящая партия товара. Если возьмете оптом, можно говорить о снижении цены.
— Э-э… А сколько?..
— Двенадцать.
— Возраст?
— От пяти до тринадцати.
— Нормальный возраст. Чем младше, тем даже лучше. Как вы собираетесь доставлять товар?
— В живом виде. Вы можете помочь с кораблем, мистер Джонсон?
— М-м… Да, я думаю, что смогу.
— Великолепно. Тогда скажите, когда прибудет судно, и мы обменяем товар на деньги. Завтра я укажу вам удобное место для швартовки.
— Насчет денег не волнуйтесь, мисс Танаки. Деньги вы получите сразу. Все сто процентов, авансом. Я думаю завтра или послезавтра. Я вам полностью доверяю, мисс Танаки. Мне о вас много рассказывали.
— Благодарю вас, мистер Джонсон, — обворожительно улыбнулась Танки, — Начнем с этой партии. И я очень рассчитываю на наше долгосрочное сотрудничество.
Доктор Джонсон улыбнулся в ответ.
Франкони изрядно нервничал. Но это мог заметить только тот, кто знал его очень-очень хорошо — по чуть дергающемуся левому веку. Отцы семейств и похищенных детей вновь сидели в офисе Франкони и возбужденно гудели.
— Убить эту суку! — кричал Федерико.
— Война!.. Почему ты молчишь, Франкони?!
— Что я могу сказать? Она выставила условие — но пять миллионов долларов за каждого ребенка мы все должны принести ей в кафе «Пляс Пигаль» послезавтра в 11 часов утра. Если кто-то не принесет деньги — его сын или дочь в 12–00 будут мертвы, а их головы высланы скупым родителям. После этого мы начинаем работать на тех же условиях, что она уже выдвигала.
— Тварь! Сука и тварь! Желтая мразь!
— Я сам повешу ее на ее собственных кишках, если она не вернет мне дочь! — кричал Бенито, лысый толстяк с потухшей сигаретой во рту.
— По пять миллионов! Она обожрется, узкоглазая проститутка. Она не посмеет…
Франкони хлопнул ладонью по столу:
— Хватит! Посмеет. Сейчас я кое-что еще расскажу вам о Танаки. Это лирика, но весьма характерная. Слушайте. Танаки воспитывалась вместе с братом-близнецом в сиротском приюте. Ее брат, единственный человек, с которым она была близка. Оба попали в структуру якудза и продвигались наверх к руководящим постам в мафии. Но однажды брат Танаки вынул у якудза весьма крупную сумму, целое состояние по тем временам. И скрылся. Только Танаки знала, где он, поскольку брат ей безраздельно доверял. Тогда большие боссы предложили Танаки стать во главе одной из самых крупных организаций Токио… в обмен на доказательства преданности якудза. И Танаки принесла такое доказательство. Она пришла к брату, приготовила его любимые японские блюда. Весь вечер они ели, пили сакэ, вспоминали свое тяжелое сиротское детство и юность, как они в трудные минуты помогали друг другу. А когда брат заснул, Танаки перерезала ему глотку, оттяпала голову, бросила ее в полиэтиленовый пакет с надписью «кока-кола» и доставила этот презент как доказательство своей лояльности совету глав семей. Так она вошла в верхушку якудза.
Франко немного помолчал.
— Ну что, какие выводы вы сделали?
— Джонни, мы же не можем платить такие деньги…
— Можем. И заплатим. Послезавтра, в 11 утра в кафе «Пляс Пигаль» мы принесем все до последнего цента. Слышишь, Стив? Проверишь лично всех. Я не хочу, чтобы из-за какого-нибудь чокнутого, решившего надуть эту суку, над головой моего Томми нависла смертельная угроза. Мало ли что придет в гнилую башку этой япошки, если она не досчитается пары миллионов. Поэтому деньги мы принесем.
— Но Джонни!..
— Принесем! Затем детей хорошенько спрячем и начнем войну. Работать, отдавая 75 процентов, мы, Конечно, не будем. Мы сделаем единственное, что мы можем сделать в такой ситуации— начнем войну. Это наша территория. Это им не Азия.
«Мы начнем войну! Это наша территория. Это им не Азия». — глухо вещал большой черный динамик на бетонной стенке. Палач щелкнул тумблером, выключив его. Теперь он может отдохнуть. Пусть они возьмут на себя его работу, будут убивать друг друга. Он может отдохнуть. Он так давно не отдыхал.
Палач откинулся на спинку небольшого брезентового стульчика. Жизнь под городом ему изрядно надоела. Когда-нибудь кто-нибудь должен догадаться о его убежище и его начнут здесь искать. Палач представлял как это будет: люди в серых комбинезонах, с противогазами на боку, с планами подземного города и сильными фонарями, держа наготове короткоствольные автоматы будут квадрат за квадратом, уровень за уровнем прочесывать подземелья. Правда, это трудно. Изучив за несколько лет канализацию и вообще весь подземный город, Палач без труда будет уходить от них. Из квадрата в квадрат, из уровня в уровень. Его могут тут искать очень долго. Но вот все его опорные пункты найдут быстро. Найдут склады с оружием, взрывчаткой, найдут радиоаппаратуру, холодильник, электроплитку, посуду, его нехитрый скарб, обнаружат отводки от силовой проводки. /Компания «Электрик» еще вчинит иск за кражу электроэнергии, При мысли об этом Палач усмехнулся./ Может быть даже найдут оба его чемодана с наличными деньгами… Впрочем, нет, деньги не найдут. Они слишком хорошо спрятаны. Но уж его мотоцикл в среднем ярусе найдут точно. Еще и прокатится кто-нибудь по длинным вентиляционным и служебным ходам связи, грохоча в тесных сводах и воняя сизым выхлопом.
А если его найдут, — перед электрическим стулом нужно будет обратиться к тюремному врачу: от мотоциклетного грохота, зажатого в, тесноте бетонных стен, он, кажется, стад немного хуже слышать. Пусть пропишут какие-нибудь капли. Палач криво усмехнулся, встал со стульчика, задев плечом динамик. Он находился как раз под небоскребом, где снимал офис Франкони. Гангстер перед отъездом в Европу: продал свой дом в пригороде и теперь
снимал этаж в городе. Поэтому проста подорвать его к черту как других, Палач не мог. И пока поставил только динамик внизу и микрофон вверху, пробравшись по вентиляционным шахтам к кабинету Франкони. Он всегда использовал вентиляционные ходы для проноса взрывчатки и радиопередатчиков. О вентиляции все и всегда забывают, ее никто и никогда не охраняет. Но по ней можно провести взвод тренированных солдат. Только по одному, чтобы выдерживали горизонтальные короба и вентиляционные решетки.