Палачи и киллеры
Шрифт:
Кстати, у Франции уже был опыт интервенции в африканских странах (Габон, Заирская провинция Шаба). 1 августа 1979 года Жорньяк вылетел в Габон, где президент Бонго организовал ему встречу с Бокассой. Жорньяк изложил императору требования Франции: снять с себя корону и покинуть страну. Взамен ему гарантировалось убежище и сохранение всех награбленных богатств.
Однако строптивый монарх оскорбился и прогнал посланца Парижа. При этом, как утверждают злые языки, он даже применил силу.
Узнав об этом, президент Франции позвонил Бокассе, но тот бросил трубку — и этим поставил точку под своим
Окончательное решение о вторжении в ЦАИ было принято Национальным комитетом обороны Франции на совещании, которое состоялось в Центре операций вооруженных сил в министерстве обороны. Председательствовал президент.
Кроме Жорньяка, присутствовали высшие французские чиновники — командующий вооруженными силами, начальник генерального штаба, генеральный директор контрразведки и министр иностранных дел.
Глава французской спецслужбы заявил, что, по его мнению, Бокасса зашел слишком далеко, и с ним нужно кончать. Иначе, сказал он, пострадают интересы Франции. Жорньяк поддержал это заявление. По его словам выходило, что у Франции действительно не было другого выхода, кроме как свергнуть незадачливого императора.
Во-первых, говорил Жорньяк, ЦАИ находится в самом сердце Африки и поэтому присутствие Франции в этом стратегически важном районе необходимо. Во-вторых, запасы урана в этой стране имеют огромное значение для французской атомной промышленности. В-третьих, к северу от ЦАИ находится Чад, где Франция пытается расширить свое влияние. А на востоке — Судан, также представляющий интерес для Франции. Потеря ЦАИ, заявил Жорньяк, повлечет за собой ослабление французского влияния в Заире, который сказочно богат различным минеральным сырьем и поэтому очень важен для Парижа. Резюме: Бокассу надо убрать во имя интересов Франции.
Председательствующий подвел итоги обсуждения: единогласная поддержка плана операции «Барракуда».
В ночь с 20 на 21 сентября 1979 года три роты французских парашютистов высадились на аэродроме в Банги и за короткое время установили свой контроль над всеми ключевыми объектами.
После этого в грузовом отсеке самолета французских ВВС из Габона был доставлен новый президент — Дако.
К свергнутому диктатору проявили милость: на военном са-молеге его вывезли в Республику Берег Слоновой Кости, которая согласилась предоставить ему «политическое убежище».
«Смена власти произошла настолько быстро и гладко, что не пролилось и капли крови», — с гордостью заявили в Париже.
«Париж заменил одну марионетку на другую», — писала нигерийская газета «Дейли тайме». «От чьего имени вмешивается Франция в африканские дела? — цитировал журнал „Африка нау“ высказывание одного из деятелей Социалистической партии Франции. — Кого или что она защищает там? Себя? Умеренные режимы, которые просили ее об этом? Может быть, Америку? Или нефть? Или уран?» Как и следовало ожидать, в большинстве западных столиц акцию встретили с одобрением: ведь вторжение в африканскую страну обеспечивало безопасность западных интересов.
Говорят, когда французские парашютисты высадились в Банги, первым делом они бросились в канцелярию Бокассы, где он хранил важные документы. Несколько ящиков «особо важных» бумаг, как утверждают очевидцы, было перевезено во французское посольство.
Кстати, и сам Бокасса через год подтвердил это. Он позвонил из своего убежища и сообщил об этом в редакцию одной из французских газет.
Конечно, Бокасса делал подарки небескорыстно.
Вернувшийся к власти Дако повторил тот же, что и в свое время Бокасса, набор заявлений: ЦАР (ее снова переименовали в республику) будет следовать в фарватере западной политики, французские войска будут находиться в стране «столько, сколько будет нужно», ЦАР готова сотрудничать со всеми «свободными нациями».
Дако сразу пошел по стопам своего дяди: окружил себя французскими советниками, установил режим личной диктатуры, ввел строгую цензуру и обнадежил своих хозяев заявлением о том, что «демократия в ЦАР будет установлена не ранее чем через 120 лет». Когда цеитральноафрикан-цы увидели, что племянник ничем не лучше своего дяди, начались протесты, переросшие вскоре в широкие антиправительственные выступления.
За неполные два года своего правления Дако сумел еще больше разорить страну. Крестьяне ЦАР производили все меньше и меньше. Экспорт кофе и хлопка сократился более чем на треть.
В 1980 году доходы от экспорта сократились на 12 процентов, а импорт вырос на 23 процента. Внешний долг в 1,1 миллиарда французских франков, оставленный Бокассой, был увеличен Дако еще на 200 миллионов. В 1981 году он более чем вдвое превышал сумму национального бюджета.
Недовольствто охватило всю страну: нескончаемые забастовки, террористические акты оппозиции, требования немедленных перемен. Кризис нарастал с каждым днем. Французское правительство во главе с лидером Социалистической партии Франсуа Миттераном заявило, что не будет вмешиваться во внутренние дела ЦАР. «Новый операции „Барракуда“ не будет», — заявил в конце июля 1981 года советник президента Миттерана по африканским и малагасийским делам Ли Пен.
Прохладное отношение Парижа центральноафриканский правитель расценил как опасный симптом и пригрозил Франции, что может найти себе и более «покладистых» покровителей, явно намекая на Соединенные Штаты.
2 сентября 1981 года радио Банги удивило центрально-африканцев сообщением о новом «бескровном перевороте». На этот раз к власти пришли военные. Для управления страной был создан «военный комитет национального возрождения». Его возглавил начальник генштаба вооруженных сил ЦАР Андре Колингба, которому в июле Дако присвоил высшее в ЦАР звание генерала Армии.
Колингба приостановил действие конституции, запретил все политические партии. В первом же заявлении новый глава ЦАР заявил, что будет придерживаться прозападного курса в своей политике.
Генерал Колингба заявил, что Дако уступил ему верховную власть «по болезни». Однако очевидно, что болен не только Дако, оставленный на свободе новыми властями.
(Борис Асоян. «Дикие гуси» убивают на рассвете. М.,1984).
СОЛДАТ УДАЧИ НЕ СКАЖЕТ: «ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ!»