Паладин душ
Шрифт:
«Рейна, посмотри на этого человека; оживи его у себя в голове, у нас в головах; ведь в царстве материи он живет теперь только в наших воспоминаниях».
И она слушала до боли в ушах и в сердце.
Уже после заката вернувшись в лагерь брата, Иста, сама словно труп, рухнула на койку. Наступила ночь, а у нее в мозгу все носились имена, лица, обрывки жизни людей. Как могут боги вмещать в себя эти истории целиком?
«Ведь они помнят нас до мельчайших подробностей».
Наконец, окончательно утомившись, она повернулась на бок и заснула.
Глава 28
Похороны
В качестве священного животного Отца Зимы привели старого пса – борзую, чья шерсть для такого случая была так тщательно расчесана, что отливала серебром. Когда грум-служитель подвел его к одру, пес тотчас же уселся рядом и уже больше не покидал своего поста. В обычное время весьма красноречивый, Иллвин сегодня был крайне бледен и немногословен. Он только произнес: «Он был человеком великой души …», а потом голос отказал ему, он отступил назад и занял место рядом с Истой. Любая дальнейшая попытка продолжить окончательно сломила бы его. Чтобы избавить его от необходимости говорить, ди Оби и ди Карибастос взяли на себя вознесение соответствующих молитв и перечисление всех заслуг их недавнего родственника и вассала.
Леди Каттилара тоже была бледна и молчалива. Она едва ли сказала пару слов Иллвину или он ей; они обменялись только формальными репликами. Между ними никогда не будет дружбы, это было совершенно очевидно; но кровь, которую они пролили на вершине башни, пробудила в них, как показалось Исте, взаимное уважение. Каттилара, плотно сжав зубы, даже вежливо кивнула Исте. Для них троих этот утренний обряд был скорее излишним прощанием, общественным долгом, который нужно выполнить, а не часом ухода близкого человека.
После предания тела земле и прощального обеда военные увели Иллвина на совет. Леди Каттилара собрала вещи и, оставив одну из своих фрейлин распоряжаться вместо себя, отправилась в Оби в сопровождении отряда одного из своих братьев. Она не успеет добраться до места до наступления темноты; но Иста, помня об ужасе, который она пережила в Зангре после смерти Иаса, хорошо понимала нежелание Каттилары спать лишнюю ночь в опустевшей супружеской кровати. Каттилара увезла вниз по восточной дороге глубокую печаль в сердце, но, подумала Иста, в этой печали нет едкой примеси ненависти, гнева или вины. Что потом придет на смену этой пустоте, Иста не знала, но чувствовала, что исцеление наступит быстро.
На следующий день почти сразу же после полудня лорд Иллвин пришел к Исте в лагерь ди Баосии. Они карабкались по извилистой тропинке, ведущей вдоль источника, отчасти ради открывающегося вида на долину и замок Порифорс, а отчасти для того, чтобы избавиться от сопровождения фрейлин рейны, менее атлетически сложенных, чем Лисс. Иллвин галантно расстелил на камне плащ, чтобы Иста смогла сесть. Лисс бродила рядом, с тоской глядя на раскидистый дуб, залезть на который ей не позволяло платье.
Иста кивком указала на пояс Иллвина, где теперь висели ключи, ранее принадлежавшие Эрису и Каттиларе:
– Вижу, провинкар Карибастоса утвердил власть над Порифорсом за тобой.
– По крайней мере на некоторое время, – ответил Иллвин.
– На некоторое время?
Он задумчиво посмотрел в ту сторону, где из камней поднимались мощные стены цитадели:
– Это сложно объяснить. Я родился в Порифорсе… прожил здесь практически всю жизнь… но всегда был здесь чужим и не надеялся, что что-нибудь изменится. Теперь он принадлежит моей племяннице Лавиане – девятилетней девочке, которая живет в половине провинции отсюда. Но это мой дом в большей степени, чем любое другое место. Мне принадлежат десяток маленьких имений в Карибастосе – то, что осталось мне от матери, – но это просто имущество, там я едва ли бывал. И все же нельзя оставлять Порифорс без защиты.
– И защищать обязательно должен ты?
Он пожал плечами:
– Это стратегически важная пограничная крепость.
– Мне кажется, что вот-вот этой границы не станет.
Он коротко усмехнулся:
– Верно. Все меняется у нас на глазах. Я и сам участвую в этом изменении. Мне даже не нужен талант Эриса, чтобы сказать, что сейчас как раз благоприятный момент, это шанс, который нельзя упустить.
– Надеюсь, что это так. Мне кажется, что маршал ди Паллиар и канцлер ди Кэсерил въедут в ворота Порифорса уже через неделю. И если письма моего брата, ди Карибастоса и Фойкса – и мое письмо – не заставят их приехать сюда, то тогда они не те люди, за которых я их принимала.
– А они увидят это, как ты думаешь? Здесь, сейчас как раз настал момент развернуть стратегию Джоэн в обратную сторону: неожиданно ворваться в Джокону, пока она в раздробленном состоянии, смести все на своем пути, развернуть фланг Виспинга – и кампания будет завершена, еще не успев начаться.
– Для того чтобы увидеть такой исход, внутреннего зрения не требуется, – заметила Иста. – Если все удастся, ди Паллиар просто захлебнется в потоке восторженных похвал его великолепной стратегии.
Иллвин мрачно ухмыльнулся:
– Бедняжка Джоэн, она лишена даже этой чести. Ей следовало бы быть генералом.
– Кем угодно, но только не кукловодом-неудачником, – согласилась Иста. – А что будет с Сордсо? Он мне не кажется таким уж безумным, несмотря на то, что вчера, когда я прошла по двору мимо него, он начал всхлипывать и целовать мне подол. Его душа принадлежит теперь только ему, хотя, прежде чем изодранные в клочья нервы соберутся в одно целое, пройдет достаточно долгое время.
– Да, трудно сказать, что лучше: оставить его в заложниках или отпустить, чтобы он стал плохим командиром для врага.