Паладин из прошлого тысячелетия
Шрифт:
Обстановка сменилась.
Я закрыл глаза, закрыл так сильно, как только мог, но ничего не получилось. Всё ещё был звук, а за ним в мозг калёным железом вонзилась и картина, которую я пытался забыть.
* * *
Два тела, два болтающихся на декабрьском морозе тела, висящие на тугой верёвке.
Звон колоколов, ни одной мысли, только звон колоколов.
Холодный снег, холодный настолько, что обжигает коленки,
Расписные снежинки, что падают на щёки, будто маленькие иголки.
Боль, плети мужчин, сгрудившихся, как стая цепных псов вокруг пойманного лиса.
Мальчик тоже закрыл глаза, как и я. Но это не помогало стереть из памяти вид разорванного платья матери, висевшего под аркой ворот ведущих к площади. Видел белые с синими прожилками груди, в прорехах драной ткани, синяки на шее и разбитое лицо с выбитым глазом, опущенное вниз, будто спрашивающее.
Что ты наделал, Свят?
— Будь милосердным, — шептал мальчишка под ударами плети, чувствуя пожар в груди, что прожорливо набирал обороты. — Будь милосердным… К чёрту… Терпи!
* * *
— Я слышал, что он из этой деревни…
— Богом забытое место.
— Воистину.
— Командир, демоны будут с минуты на минуту, легионы двигаются в сторону деревушки.
— Там кто-то остался? — спросил ледяной голос.
— Только семья боярина, он заправляет там всем, ну, вы знаете, — проронил солдат, отслеживая реакцию паладина.
— Не покидать позиции, встретим врага на возвышенности, в сторону деревни даже не дышать, я сам ею займусь, — повторил голос, полный вьюги.
Сам же парень, что отдал приказ, спустился вниз к горящим огоньками домам в селе. Прошёлся по его улицам, где царила тишина, люди слишком быстро покидали это место. Остановился у старого косого дома с заколоченными окнами. Прошёл до площади, где стояла упряжка в которую старый боярин в раскорячку толкал свою жирную жену и молодого сына с брюхатой невесткой.
Подойдя к упряжке, вынул кинжал, выпуская пару коней из тесного плена сбруи.
Лошадки испуганно всхрапнули и убежали, они чувствовали, что скоро тут будет не безопасно.
— Что ты делаешь, разрази тебя гром! — пробасил старик с лицом, что никогда не выйдет их памяти, сколько вина не выпей и сколько лет не проходи под солнцем.
— Я лишь отдал долг, — прошептал парень.
— Но я тебя в первый раз вижу! — заорал боярин, растерянно крутясь на месте. — Будь милосерден, что ты за человек такой…
— Милосердие давно мертво, — сказав это, парень расхохотался каркающим смехом и приложил ладонь к уху. — Они уже здесь, ты можешь попросить их о милосердии, как когда-то просила тебя она!
* * *
Закрытый
Юноша с отросшими до плечей волосами отжимается на затоптанном до состояния камня плаце. Стекают капли пота, но он не останавливается. Жгуты мышц перекатываются в свете палящего солнца. Вокруг стоны других парней, что тоже вынуждены заниматься укреплением тела в столь жаркий день.
— Пойдём, скоро поединки один на один, — закончив упражнения, шепчутся приятели рядом. — Свят, ты идёшь?
— Да брось этого ненормального, он еще свою тысячу повторений не сделал…
— Ну, как знаешь, — протянул спрашивающий и ушёл прочь.
— Вот водичка, — проходящий мимо парень поставил перед отжимающимся металлический кувшин.
— Спасибо, — не переставая упражняться ответил парень. — А ты пошёл подраться?
— Да, — улыбнулся приятель. — Мне же надо набирать форму, тебе я не соперник, а вот парочке блаженных аристо дам в харю, может когда выиграю тысячу схваток, смогу взять победу в одной с тобой.
— Удачи, — произнёс парень, не теряя темп.
— Смирнов! Идём уже, я поставлю на тебя золотой… Ну или ту приблуду немецкую, портсигар его звать вроде…
— Иду! — крикнул юноша и сорвался, цепляя кувшин ногой.
Отжимающийся парень вскочил, заключил тару в плотный хват и не дал той упасть.
— Прости, — виновато воскликнул приятель, убегая при этом.
— Бог простит, — вслед ему с улыбкой сказал длинноволосый.
* * *
— Хочу донести до вашего сведения, что никто не отпустит грехи, если вы сами себя убьёте… Не делайте ошибок, как господин Смирнов, бог ему судья.
Выступив перед курсантами, высокий поджарый командир полка замолчал, напряжённо играя желваками.
— А теперь расходимся, — приказал он.
В последней группе, что уходила с плаца занялась драка.
— Не выделывайся, а то закончишь как Смирнов, тот больно прямой был, не захотел гнуться…
Услышавший это парень, что шёл последним, застыл, будто поражённый громом.
Он посмотрел вслед удаляющимся аристо, берущим в кольцо деревенского увальня, что посмел слишком часто выигрывать на тренировках, как и Смирнов.
Вывод сложился сам собой…
* * *
— Полегче! Я сказал полегче, твою мать!! Святослав, ты чего наделал!? Я тебя спрашиваю… Это же учебный поединок и клинок деревянный, демон тебя раздери!
Под ногами три тела с рваными ранами на горле откуда хлещет кровь, впитываясь в сухую и уставшую от жары землю.