Паладины звездной империи. Ч. 1 - Оковы для медведя
Шрифт:
Славийские офицеры с тревогой посмотрели на Игоря Туманова, а тот возмущённо выкрикнул:
— Ну, и чего вы на меня так смотрите? Вас что, не учили отражать ЭМ-атаки противника? Ерунда всё это, парни. Плазма это вам не снаряд массой в три с половиной тысячи тонн, который летит со скоростью сто пятьдесят тысяч километров в час. Но мы и их умудряемся отбивать зонтиком так, что они чуть ли не в обратном направлении летят. Всё это мелочи жизни, парни, лично я в свой крейсер верю точно так же, как и в Чкалова, дай им Бог обоим пятьсот лет жизни.
Кто-то из славийцев громко сказал:
— Игорёк, после модернизации твой крейсер будет служить Славии ещё добрых полторы тысячи лет, а вот нашему Чкалову столько прожить не суждено. Господа офицеры,
Ардийцы сразу поняли, что славийцы хотят выпить за долгие лета своего президента и тоже встали. В то, что Максим Первенцев, которого почему-то называли Чкаловым, как и один из гигантских славийских линкоров, им ещё верилось, а вот в том, что боевые звездолёты способны служить полторы тысячи лет, сомневались. В ардийском военном космофлоте, как и в славийском, женщины несли службу наравне с мужчинами и между ними не было никаких гендерных различий. Точно так дело обстояло и на славийских крейсерах, вот только ардийцев поражало то, что все славийцы были настоящими великанами, а славийки были им под стать. Высокие, стройные, со спортивными фигурами, они явно обладали большой физической силой, но отношение к ним всё же было несколько иным. Как только какая-то славийка вставала, все офицеры также немедленно вставали, даже командующий космофлотом Славии. Стоило только славийке заговорить, как все офицеры моментально замолкали.
Ардийцы нашли на английском крейсере очень много интересного для себя, но более всего были поражены тем, что англичане, оказывается, это совсем другой народ, нежели русские, французы с крейсера «Людовик XIV» — третий, немцы с «Барбароссы» четвёртый, шотландцы с артиллерийского крейсера «Абердин», пятый, белорусы со «Славы» шестой и только ракетно-артиллерийский крейсер «Очаков» можно называть русским, но почти половина членов экипажа на нём были армяне. Их хотя и сидело в кают-компании всего пятьдесят человек, перекричать было просто невозможно, но и они мгновенно умолкали, как только одна из женщин, причём неважно, славийка или ардийка, начинала говорить. Про них со смехом говорили, что они способны заглушить даже колокола громкого боя. Одно можно было сказать смело, славийцы покорили гостеприимством и какой-то своей особой душевностью ардийских космолётчиков, а ещё они были невероятно щедры и каждый ардиец, прилетевший к месту неизбежной гибели двух крейсеров, получил в подарок драгоценное деревце весом от тридцати до сорока килограммов.
На следующий день, ближе к обеду по ардианскому времени, командующий славийским космофлотом, командиры кораблей и старшие офицеры прибыли на борт линкора «Меганатр». В конечном итоге космос-адмирал Танир остановил свой выбор на крейсере «Оливер Кромвель». Его командир, космос-капитан второго ранга Лестер Рочестер вежливо поблагодарил его за оказанную честь и удалился вместе со своими офицерами. Условия стрельбы были таковы, невезучий крейсер «Нортурид» во время ракетной атаки будет маневрировать в сфере радиусом пять миллионов километров, пытаясь сбить тяжелую славийскую ракету «Булава» из всего имеющегося на борту оружия, включая термоядерные антиракеты. Времени для выхода на исходную позицию у «Оливера Кромвеля» было восемнадцать часов и ещё час на поиск цели, лежащей в дрейфе. Славийцев пригласили в кают-компанию, но на этот раз из спиртного на столах было только лёгкое вино. Заночевали они на «Меганатре».
Ранним утром следующего дня все собрались в огромной рубке наблюдения. Оба отряда кораблей находились от обречённого крейсера на расстоянии в двенадцать миллионов километров. Ардийцы могли видеть свой крейсер только потому, что тот имел специальную подсветку, которую брали только их гиперсканеры. Славийские крейсера видели его по совсем другой причине. Их гиперсканеры были лучше, а поскольку ардийские офицеры находились в рубках славийских кораблей, то смогли это понять сразу же. Прошло всего семь минут, как на «Кромвеле» обнаружили цель и произвели запуск
Все они летели к крейсеру «Нортурид» огромным облаком и только одна из целей была смертельно опасной. Закладывая головокружительные виражи и рыская из стороны в сторону, ардийский крейсер открыл ураганный противоракетный огонь, сжигая цели сотнями, пока не осталась одна, совершенно невосприимчивая к потокам плазмы. Совершая ещё более головокружительные манёвры на всё возрастающей скорости, она врезалась в защитный экран, прошила его, сжигая об него свою антисиловую защиту, и, в заключительной фазе полёта, пробила корпус и влетела внутрь. Только после этого произошел взрыв термоядерной боеголовки и в космосе вспыхнула огромная, так как её наблюдали с небольшого расстояния, звезда. Когда светящийся шар погас, стало видно, что от крейсера «Нортурид» если что и осталось, то могло поместиться небольшую корзину. Крейсер-адмирал Лиуран Тарван Колд в сердцах топнул ногой:
— Господа, говорил же я вам, что это недоразумение изготовлено из какого-то особого сорта стали, которую следовало бы использовать в качестве пирофора, а не корабельной брони. Полюбуйтесь, от него ничего не осталось. Нет, это просто какая-то насмешка. Мой адмирал, пока вы не подгоните мне точно такой же крейсер, как «Оливер Кромвель», я в космос ни шагу. Я хочу сражаться за свободу Маураны и побеждать, а не сгореть бесславно от попадания всего одной ракеты, подобной тяжелой славийской ракете «Булава».
Наступила очередь крейсера «Слава». План атаки против него был таков: — крейсеру дают точно такое же свободное пространство для манёвра, как и «Нортуриду», разрешая использовать все противоракетные и противоплазменные средства, кроме одного, он не может вести ответный огонь на поражение из орудий главного калибра. Минимальная дистанция огня была определена в пять миллионов километров, которая для плазменных турбопушек считалась даже менее, чем средней, и чуть ли не самой эффективной, но об этом на «Славе» знали и так. На подготовку давалось шестнадцать часов, чтобы завтра в десять утра начать игру в огненные пятнашки. Едва только все офицеры, в славийском космофлоте не было рядовых космолётчиков и даже все роботы имели звание мичмана, космос-капитан первого ранга Туманов обратился к своим подчинённым с такими словами:
— Друзья мои, если у кого-то есть дурные предчувствия, прошу того покинуть корабль. Трусами вас никто считать не станет.
Капитан-инженер второго ранга Марина Туманова с угрозой в голосе немедленно сказала:
— Командир, у меня есть такое предчувствие, что тебе сейчас таких фитюлин навставляют, что ты и сам тому удивишься.
— Всё ясно, — кивнул командир крейсера, — тогда всем ужинать и спать, а после завтрака сразу вступим в бой.
Из строя вышел вперёд единственный член экипажа, который не был гражданином Белоруссии, штурман-стажер, космос-лейтенант Алексей Новиков, который попросил:
— Игорь Валерьевич, разрешите мне временно перейти из навигационной рубки в дивизион живучести.
— Алёша, но ты же не ремонтник, а штурман.
— Игорь Валерьевич, на «Крузенштерне» все космолётчики могут нести вахту где угодно. Просто я мощный телепортист и если вдруг того потребуют обстоятельства, смогу наложить пластырь на корпус. Поймите, огонь будет очень серьёзный.
Капитан Туманов кивнул:
— Хорошо, лейтенант, Марина Евгеньевна определит тебя в одно из подразделений дивизиона живучести. На его плечи ляжет самая главная работа, но наша «Брестская крепость» выдержит всё.