Паладины
Шрифт:
Увидев, что связанный пленник очнулся, один из арабов что-то повелительно крикнул, обернувшись назад. Тут же кавалькада остановилась, изо рта ученого выдернули кляп, в рот сунули горлышко кувшина. Археолог непроизвольно сглотнул, и его рот заполнила вяжущая жидкость необычного вкуса.
Через минуту всадники продолжили движение. Связанный пленник спал беспробудным сном. На его лице блуждала счастливая улыбка.
7
– Как сбежал? – не понял Горовой.
Русичи пришли поддержать товарища перед началом следствия. Теперь же они в изумлении толпились перед шатром, где должен был находиться Сомохов. На них с подозрением посматривал командир отряда епископской гвардии, лично расследовавший смерть своих солдат.
Если бы наличие людей Горового в строю не подтвердил сам епископ, именно на них пришлась бы основная масса подозрений. Теперь же и командир гвардии, и сам рыцарь Тимо ломали себе голову над тем, кому мог понадобиться ученый.
Вариантов не было.
Костя высказал предположение, что археолога похитили те же, кто безуспешно пытался уничтожить их всех, то есть последователи Архви или их наемники. Но Горовой и обычно молчаливый Захар возразили, что им тогда было бы проще зарезать связанного ученого. Резон в таком контраргументе был.
У папских следователей было еще больше вопросов. Как неведомые похитители смогли пробраться почти в центр вооруженного лагеря, да еще накануне сражения? Почему их целью стал не один из руководителей похода, а безвестный человек из отряда не самого значимого рыцаря?
К дознавателям по очереди перетягали почти всех, кто оставался в палатках, примыкавших к шатру. Выяснилось, что несколько рядовых кнехтов видели рядом с шатром отряд византийских пехотинцев. По словам офицера вспомогательного корпуса, приданного басилевсом союзникам, в лагерь никого из его людей не посылали. Это только прибавило вопросов.
Епископ Адемар послал разъезды во все стороны от лагеря, но ни один из них не принес утешительных новостей. Кто бы ни украл археолога, этот кто-то сумел сделать свое дело незаметно.
Слухи о присутствии греков во время похищения, которые само руководство византийского корпуса отрицало, не добавили теплоты в отношения между союзниками. Некоторые горячие головы во французском лагере открыто призывали провести поиск в стане ромеев. Кто-то из католиков тут же припомнил, что коварные греки занимали выжидательную позицию во вчерашнем и сегодняшнем сражениях.
Стремясь успокоить страсти, византийцы устроили собственное показательное расследование, не выявившее ничего нового.
Все это время русичи провели как на иголках. Костя требовал собираться и выезжать в погоню за похитителями. Горовой и Пригодько в принципе были не против, но никто из друзей не знал, куда же им, собственно, ехать. Следопыты из числа местных жителей, примкнувших к походу, только разводили руками. После сражения вся округа была истоптана копытами лошадей, на которых воины румийского султана улепетывали от крестоносцев. В этой катавасии выяснить путь, по которому увезли Сомохова, просто не представлялось возможным.
8
Волны приятной неги то окутывали голову туманом, то давали мыслям необыкновенную четкость, ясность, глубину, которые редко удавалось уловить в повседневной жизни. Иногда освобожденный разум ученого взвивался над дорогой, уводившей его все дальше от товарищей, иногда он проваливался куда-то.
Это было странное, необыкновенное чувство, которое вдруг исчезло, будто его сознание кто-то грубо одернул и потянул к земле. Через десяток секунд археолог понял, что он находится в небольшой пещере.
Посреди пещеры горел огонь. Стены искрились бликами кварца. Во всем этом было что-то настолько нереальное, что хотелось крикнуть: «Не верю!» Но Сомохов молчал.
Молчал и тот, кто находился на другой стороне пещеры. Невысокий, одетый в яркую, шитую золотом тогу пожилой араб с небольшой черной курчавой бородой, сидя на корточках, флегматично раскладывал на небольшом столике карты. Раскладывая карты, незнакомец хмурился и шевелил губами.
Улугбек Карлович попробовал улизнуть из пещеры, но то, что привело его сюда, держало ноги не хуже якорной цепи.
– И куда это вы собрались, уважаемый? – Араб положил на столик последнюю карту и, встав, повернулся к ученому.
Сомохов отшатнулся от огня, который с каждым словом бородача разгорался и поднимался все выше.
– Неужели вы думаете, смертные, что мне доставляет радость общение с вами? – Незнакомец повернулся к смутившемуся археологу. – И не пробуй уйти от ответа!
Русич неуверенно спросил:
– Вы кто?
Чернобородый оценивающе окинул взглядом фигуру ученого:
– Странный вопрос… Ты в бога веруешь?
Улугбек Карлович неуверенно прошептал:
– Вы – Бог? Господи?
Незнакомец сполна насладился эффектом, а затем отрицательно помотал головой:
– Не совсем… Хотя для тебя, возможно, это и правильный ответ…
Облик бородатого собеседника изредка подергивался маревом, будто фигура его была соткана из тумана.
– Главное, что для тебя я тот, кто способен помочь тебе… В твоем пути домой, человек.
Сомохов окончательно запутался:
– Как? Чем? Кто вы такой, наконец?