Паланг
Шрифт:
Дорога домой была легка. Паланг трусил следом, время от времени озабоченно ныряя в заросли и всегда возвращаясь на тропу с таким видом, будто совершал там какие-то очень важные поступки. А мальчик, погоняя осла, во весь дух горланил новую песенку, и эхо повторяло ее, радостно удивляясь неслыханным прежде звукам. К вечеру она обычно забывалась – должно быть, для того, чтобы освободить место в душе для новой…
Паланг со всеми дружил и ни с кем не ссорился. И его в ответ все признавали за своего. Даже кишлачные собаки, хоть и через силу. А попробуй не признай такого здоровяка:
Анвару подчас даже казалось, что Паланг какой-то уж слишком добродушный пес.
Однако два случая его в этом разуверили.
Кличку Силач долговязый Салих присвоил себе сам, и все с этим молчаливо соглашались, потому что в нем и впрямь было много дурной силы. Но за глаза при этом звали Салихом-Бараном, а в лучшем случае
– Косым Салихом. И для того, и для другого были некоторые основания: в школе Салих едва осилил пять классов, после чего, из-за явной бесперспективности дальнейших занятий, был взят подпаском в одну из колхозных бригад. Там он совершил карьеру, возможную в подобной ситуации, то есть вырос до пастуха. Летом пропадал на летовках, а зимой погуливал в компании пары-тройки таких же дурных кишлачных парней. Его отец через силу тянул шестерых младших братьев Салиха, но старшего это, похоже, никак не касалось.
Той весной, когда в Хуррамабаде происходили беспорядки и погромы,
Салих со своими дружками, по слухам, тоже был там. Говорили, что возил их учитель физкультуры Махадов, который после этих событий в кишлак не вернулся. Парни же приехали и хвастали спьяну о своих геройствах, а Салих даже показывал кому-то трофеи – золотые вещицы, которые им якобы достались в кем-то разгромленном и подожженном
“Ювелирторге”. С тех пор его стали еще больше сторониться. Ждали, что призовут в армию, – так и тут вышла неудача: время было еще более или менее мирное, и комиссия сочла косоглазие достаточной причиной, чтобы освободить призывника от службы.
Как-то вечером мать послала Анвара к тетке Саломат за шерстью.
Паланг трусил за ним, потом унюхал что-то важное, решил пробежаться пустырем и пропал в сумерках. Дорога лежала мимо школы. Анвар снова вспомнил о сегодняшней утрате – отец недавно подарил такую хорошую шариковую ручку… и вот она куда-то делась. Вдруг ему пришло в голову, что она могла выпасть из кармана, когда гоняли мяч на большой перемене. Прямо увидел, как она лежит в траве… или закатилась в ложбинку у стойки баскетбольного щита… Да ну, давно уж подобрал кто-нибудь из второй смены!.. А вдруг? Ты, как говорят, крути маслобойку, а будет ли масло, один бог знает.
Он свернул во двор – и обнаружил, что у скамьи маячат какие-то фигуры. Доносился смех, пьяные голоса. Салихова компания… Вот уж надо ему сейчас с ними встречаться!
Но отступать было поздно.
– Ого! – сказал Салих, когда он приблизился. – Какой гость! Чего надо?
Еще трое смотрели на Анвара с таким же вялым интересом.
На скамье стояли бутылки.
– Ручку где-то посеял, – сказал Анвар, пожав плечами. – Пойду на площадке гляну…
Сказал – и тут же пожалел. Зря он им про эту
Парни переглянулись.
– Ручка! – неожиданно залился Салих. – Конечно, этому парню нужна ручка! Мне не нужна, тебе не нужна… никому не нужна… а ему – ну просто позарез!
– А знаете, зачем ему ручка? – спросил Салих, переводя взгляд с одного из своих приятелей на другого.
Впрочем, вино настолько прибавило бедолаге косоглазия, что уже почти не имело значения, куда именно он смотрит.
Поскольку все молчали, Салих сам ответил на свой вопрос.
– Он хочет стать начальником! – торжественно и довольно возгласил он. – Чтобы командовать такими, как мы!
Кто-то хмыкнул.
– Раисом будет!
– Директором бани!
Все загоготали.
Разговор этот Анвару, ясное дело, был совсем не по душе. Но достойный ответ все как-то не наворачивался на язык, в драку лезть при таком раскладе сил тоже не имело смысла, а просто уйти – так они, чего доброго, в спину будут орать какие-нибудь гадости… или еще чего удумают.
Он невольно оглянулся.
Паланга не было.
– Вот именно! – воскликнул Салих. – Этому парню на самом деле нужна ручка! Ведь он хочет стать начальником, а какой начальник без ручки?
Вот увидите, он добьется своего, и тогда ему никогда не придется поднимать ничего тяжелее этой проклятой ручки! Зачем? Он будет писать приказы и распоряжения – а вкалывать придется нам!
Салих сделал шаг и оказался стоящим вплотную к Анвару. Анвар почувствовал тяжелый запах вина.
– Я правильно говорю, дружок? – спросил Салих, хватая его за ворот рубашки. – Ты хочешь, чтобы мы работали за тебя?
Анвар рванулся, и в это же мгновение Паланг, возникший откуда-то из тьмы, в молчаливом прыжке повалил Салиха наземь.
На секунду все оцепенели.
Паланг стоял над Салихом, прижав его лапами. Он не рычал, но, должно быть, Салиху было довольно и одного взгляда.
– Со…со… – выговорил он наконец. – Соба…ку… убе…
– Паланг! – резко сказал Анвар и не оглядываясь пошел к площадке.
Минут через пять, когда он, обшарив траву под баскетбольным щитом и не найдя, разумеется, никакой ручки, шагал назад, у скамьи уже никого не было…
В другой раз дело кончилось не так хорошо.
Козла Бузбоя приходилось на ночь загораживать в углу хлева плетнем, чтобы он не тревожил двух своих соседок – коров. У этого животного был отвратительный нрав и запах. Но он, подлец, был роскошно красив
– красив так, как может быть красив козел: мощный, матерый круторогий рыжий зверь с длинной волнистой бородой и яркими янтарными глазами, в которых всегда сияла бескомпромиссная звезда легкого безумия. Его красота и мощь приносила отцу и кое-какие деньги: к Бузбою вели коз не только из соседнего кишлака Хавар, но даже из самого райцентра – его потомство славилось в округе жирным молоком и плодовитостью.
Однако характер у него был просто невыносимый, и поэтому за первой горделивой кличкой, которую придумал отец – Бузбой, то есть что-то вроде Царя козлов или как минимум Козла Козловича, – маячила вторая, которую дала ему мама: Геббельс.