Паланг
Шрифт:
Что касается Паланга, то он даже любил, когда Бузбой начинал вдруг бросаться, грозно опуская рога и норовя его на эти рога поддеть: весело прыгал вокруг, изредка беззлобно взлаивая. А когда козел понимал всю бесперспективность своих попыток и, разочарованно пофыркивая, снова принимался щипать постылую траву, Паланг ложился рядом и умильно посматривал на дурака, приветливо вывалив на плечо фиолетовый язык.
Осенью приехал погостить дядя Насыр, племянник отца, с женой и трехлетней дочерью. Мужчины сидели в гостевой комнате.
– Ты понимаешь, – говорил
Дядя кивал, Анвар подливал им в пиалы, а когда чайник пустел, спешил за новым.
Сбегая с крыльца в очередной раз, он отметил, что мама и тетя оживленно переговариваются, верша свои кухонные дела, девочка, напевая, играет под деревом с какими-то палочками и тряпицами, радостный Паланг, свесив язык, сидит возле нее, а Бузбой, почему-то покинув хлев – должно быть, мама плохо закрыла воротца, – просто стоит столбом и тупо смотрит на происходящее.
Анвар заглянул на кухню, отдал маме пустой чайник, минутку вежливо поговорил с тетей о своей учебе и планах на будущее и ответно поинтересовался делами своего двоюродного брата, выразив сожаление, что тот не сумел в этот раз их навестить.
Пока они болтали, дворовая диспозиция несколько переменилась.
Судя по всему, Бузбой и Паланг успели совершить короткий сеанс традиционных побегушек, и теперь козел стоял, расстроенно опустив голову и понурившись.
Девочка подняла ручки и стала кружиться, напевая и помахивая над собой двумя тряпицами.
Козел раздраженно мотнул мордой, выгнул шею, сделал шаг – и вдруг пошел, опасно выставив холеные свои рожищи и мощно набирая ход.
Он еще только начал разбег, а Анвар уже похолодел, представив, что сейчас будет. Еще пять… уже четыре… всего лишь три его скачка – и он со всего маху ударит девчушку крутыми, твердыми как камень рогами!.. подбросит нежное тельце, будто тряпичную куклу!..
– Стой!!! – закричал Анвар, отшвыривая чайник и бросаясь наперерез.
Но Паланг уже взлетел в воздух – так порой взлетают пружины при неудачной попытке установить их на нужное место.
Бузбой шатнулся под его весом, встал на дыбы, отчаянно молотя воздух передними копытами.
Яростно урча, волкодав висел на его горле, рвал из стороны в сторону, упираясь лапами в подбрюшье.
Когда все сбежались, а Паланг наконец разжал челюсти, козел еще был жив.
Но все равно потом его пришлось прирезать.
3
Машина с армейскими номерами
Это был зеленый “ГАЗ-66” с наглухо закрытым брезентовым кузовом.
Первым делом грузовик подкатил к сельсовету и встал в тени большого карагача.
Из кабины на землю выбрался человек в полевой армейской форме с четырьмя тусклыми звездочками на погонах, черной папкой в руках и кобурой на боку.
В сельсовете он провел минут двадцать, а когда вышел, выглядел недовольным и даже крикнул в закрываемую дверь:
– Саботаж это, а не работа!
Ефрейтор-водитель завел двигатель.
– Срывают призыв, мерзавцы!.. – пробормотал капитан, глядя перед собой в стекло и некоторое время не обращая внимания на вопросительный взгляд водителя.
– Давай, Самадов, – сказал он в конце концов. – Поезжай потихоньку.
Если призывника увидишь, тормози.
Машина неспешно ехала по пустынной улице, а капитан, раскрыв папку, просматривал какой-то список и ставил галки.
Призывник встретился. Им оказался Салих Силач, он же Косой Салих, он же Салих-Баран. Парень шел по дороге, одетый в новый легкий чапан поверх красной рубахи, и беззаботно помахивал прутиком.
Когда возле него остановился грузовик и из окна пассажирской двери ему приветливо улыбнулся капитан, Салих удивился и сам взглянул на него. При этом левый его глаз действительно посмотрел на капитана, взгляд же правого устремился куда-то в сторону летних пастбищ за ручьем Сиёруд.
– Ну, здравствуй, – сказал капитан таким тоном, будто после долгой разлуки наконец-то встретил старого товарища.
– Здравствуйте, – ответил Салих, отчего-то робея.
– Тебе сколько лет, парень?
Капитан продолжал улыбаться, но Салих почуял подвох и решил соврать.
– Семнадцать, – сказал он, горбясь.
– А не двенадцать? Не десять ли? Ты же совсем младенец! – рассмеялся капитан. Но тут же посерьезнел и спросил очень строго: – Почему не в армии, придурок?
– Комиссию не прошел. – Салих невольно сморгнул, и глаза тут же поменялись местами: теперь правый сверлил капитана, а взгляд левого скакнул за гору Шох. – У меня косоглазие.
– Э-э-э, парень, парень! Как не стыдно! Твои братья! твои сверстники! даже младше тебя ребята!.. все они служат в армии!.. держат оружие!.. воюют с оппозицией, а ты!.. – Капитан замялся, подыскивая соответствующее выражение, но так и не нашел. – Не стыдно?!
– Да косой же я! – крикнул Салих. – Вы чего!
– Полезай в машину, дезертир! – негромко сказал капитан. – Быстро!
Салих попятился. Но попятился к задней части грузовика, а этого ему лучше было не делать. Поскольку тут он попал в крепкие руки двух дюжих сержантов, только что спрыгнувших с борта. И с их посильной помощью мгновенно взлетел в кузов, успев лишь зажмуриться, когда брезентовая пола больно хлестнула по глазам.
– Есть один, – с удовлетворением заметил капитан, захлопывая дверцу. – Так, значит… дом семь, дом четырнадцать… какой тут еще?.. да, семнадцать. Давай, Самадов, поехали.