Палинодия или глас вопиющего в научной «пустыне»
Шрифт:
Были у Чудинова и предшественники. Не по масштабу охвата проблемы, правда, но в смысле констатации факта, что язык руссов – наидревнейший. Так, санскритолог с мировым именем Дурга Прасад Шастри, путешествуя по русской глубинке, заметил, что понимает северорусский говор без переводчика. Проведя соответствующие исследования он обнаружил, что этот язык представляет собой «древнюю форму санскрита», о чем и доложил на конференции в Газибаде (1964). А ведь санскрит почитался древнейшим из языков Планеты!
Но второй вывод, который делает Валерий Чудинов, ошеломляет современного человека ничуть не меньше. Скрупулезные исследования тайнописи на священных предметах выявили величественную
Заметим, к слову: вот только кто есть кого подобие? Коль скоро их язык древности суть поздняя форма нашего, коль скоро около восьмого тысячелетия до Р.Х. состоялся великий поход князя руссов Яруны на Индостан… Впрочем, это отдельная и большая тема, требующая развернутых аргументов. Некоторые из них приводятся мною в книге «Русская Тайна. Перерождение» [7].
Но возвратимся ко второму выводу Валерия Алексеевича. Духовные понятия наших предков, символика, каноны и ритуалы отличались такою степенью структурности и системности, какой способна похвастаться не всякая из теперешних мировых религий. Все русские святилища, например, возводились не абы как, но в соответствии с единым планом соотношения частей и строгой ориентацией их соответственно сторонам света. На каждом камне или священном предмете обозначалось рунами его должное месторасположение, предназначение, а также мастерская, где он был изготовлен и/или мастер-изготовитель. В случае перемещения священного предмета из одного храма в другой или вообще какого-либо значимого события служители наносили на предмет соответствующую надпись или печать. Был строгий канон о том, какими надписями прославляют какого бога. Существовала развитая иерархия служителей, символы и облачения, различающие достоинство сана.
И, главное, существовала иерархия достоинств самих богов. А также и понимание, что над всеми богами, людьми и тварями существует Бог Единый Всевышний. О нем говорилось и писалось на священных предметах весьма немного, что и понятно, ибо Всевышний Бог и Первоисток всего представляет собой и величайшую Тайну. Тайну всех тайн. Возможно, такую именно, которая даже и вообще не может быть открыта ни в каких надписях, а лишь – постигнута в Духе, в Его молчаливом и сосредоточенном созерцании. Единственное, что доверяли тайнописным словам древнейшие наши предки, так это ведение, что сей Единый Всевышний одновременно суть и Троичен. Они называли Его Великий Триглав.
Словом, такая вера, столь структурированная и глубокая, никоим образом не подходит под определение «язычество», которое сейчас употребляют, как нечто якобы само собой разумеющееся, в исследованиях по русской дохристианской вере. И не подходит по той причине, что термин этот – «языческая религия» – ассоциируется обыкновенно с чем-то примитивным и темным. И справедливо ассоциируется, в большинстве случаев. Поэтому совершенно неверно обозначать древнюю русскую религию как язычество. Достойное определение для нее есть ВЕДИЗМ. По крайней мере, коль скоро уж этим словом в науке (да и не только в науке) принято обозначать религию Индии, то вера наших древнейших предков, как минимум, не менее достойна такого определения.
Что же касается третьего из выводов, которые делает ученый, то он может породить и смятение в умах, и надежду.
Смятение – у неоязычников. И у тех, которые состоят с ними в обоюдной непримиримой вражде. То есть у ретивых не в меру ревнителей современного официально-церковного, узко-конфессионального христианства. (Последние бывают иногда, впрочем, обличаемы даже официальной церковью как «обрядоверы» и «батюшкопоклонники».)
А надежду – в душах глубоко и осознанно верующих православных христиан. Да и вообще всякого русского человека, что дорожит всей духовной историей своего отечества в неразрывном ее единстве. И это будет надежда на преодоление заблуждений, распространяющихся последние века в результате невежества и политического злого умысла. Заблуждений, какие сеют раздор между вообще-то едиными в Духе русскими людьми.
Невольно вспоминаю слова из письма Нострадамуса королю Франции Генриху Счастливому: «Севернее 48 градуса вновь будут почитать Древнюю Религию. Сила единения и согласия сделается столь мощной, что Запад, Восток и Юг содрогнутся. Эти северяне равны по своей природе и только вера их рознила».
Какое же открытие совершил Чудинов? Он обнаружил поразительную ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ между ведическим и православным христианским канонами. И даже, расшифровывая ведические и христианские тайные надписи, процесс поэтапной последовательной передачи ряда богословских понятий. (Не без определенного видоизменения последних, конечно же. Но понятийный аппарат изменяется в каких-то нюансах и вообще у всякой религии, существующей достаточно долго.)
Начнем с обычая носить крест. Сейчас он почитается исключительно христианским. Лишь наиболее въедливые историки отмечают вскользь: во времена, когда Рим сделался терпимым ко христианству и даже сам исповедовал его кельтам, то это ведь не римляне кельтов, а кельты научили римлян почитать крест! Валерий Алексеевич уделяет этому вопросу внимания куда большее. Он демонстрирует в книге «Тайнопись…» целую галерею носимых крестиков и почитаемых изображений креста, имевшихся у исповедовавших ведизм. И доказывает: в честь каждого из русских богов (или по крайней мере, в честь многих) положен был, согласно ведическому канону, крестик особой формы. Заметим, что и отдельные представители современного официального христианского священства имели сведения об особенных крестах древнерусских и пытались привлечь внимание к этой теме. Архимандрит Иннокентий, например, который, занимаясь историческими изысканиями, обнаружил древний витой «новгородский» крест. (Этому нашему современнику, кстати, мы обязаны точным – фотографическим – воспроизведением каждой страницы издания Русской Библии 1499 года, рукописной, содержащий исконный текст без подчисток времен никонианской реформы, которую теперь все чаще называют никонианской ересью.)
Чудинов также открыл наличие у последователей русской ведической веры прототипа христианского православного иконостаса, который имел название «святовид». Заметим, что ничего подобного православному иконостасу не существует у христиан-католиков. Как не было прототипов его и у западных язычников. Да и редко, когда христиане Запада стремились что-либо перенять, а чаще прибегали к искоренению огнем и мечом. Как, впрочем, и язычники тех земель, покуда были сильнее в политическом и военном смысле.
Но возвратимся на Русь. Валерий Алексеевич открыл сходство знаков священнического достоинства у жрецов и у христианских священников по XIV век включительно. И тем, и другим полагались в качестве таковых посох и перстень. Причем, на перстнях и посохах у тех и других имелись начертания русским сакральным ведическим письмом, то есть, как это называет Чудинов, «рунами Макоши».
И вот еще какой факт был выявлен исследователем. В те давние времена русские христиане дарили т.н. «язычникам» иконы и другие священные предметы для храмов их, которые там и устанавливались волхвами посреди изображений богов для поклонения как последователей ведической традиции, так и христиан. Ибо христианам в те времена вход в храмы ведические был и не заказан, и не зазорен.