Память душ
Шрифт:
– Я не понимаю, – сказал Терин. – Она говорила, что ванэ когда-то были людьми?! [116]
– Может, тогда попробуешь поверить? – предложила Галава. – Да, Келанис умрет, но не навсегда. Он возродится. Все ванэ возродятся, подобно тому, как это делают люди, моргаджи и дретты. Нам нужно только время – достаточно времени, чтобы пророчества исполнились. Ритуал Ночи дает нам это время.
Терин рассматривал богиню, все сильнее понимая, что чувствует себя… потрясенным.
116
Опять-таки это вопрос определения. И, честно говоря, это справедливо для всех Четырех Рас. Мы все «люди».
Точнее, они ждали, что всех спасет его сын. Терин, честно говоря, не знал, какие эмоции следует испытывать по поводу этой мысли. Гордость? Гнев?
Может быть, ужас.
– Хорошо, – осторожно сказал Терин. – Поверить. Спасибо за… – Он обвел рукой поляну. – И за то, что объяснила мне суть дела.
– Ты хочешь, чтобы я отправила тебя обратно к Хаэриэль?
Терин колебался. Он не был готов к этому. Ему нужно было время, чтобы прочистить голову и выяснить, чего он хочет.
– Если ты не возражаешь, я лучше вернусь в Столицу.
Галава моргнула.
– Ты не сможешь помочь, находясь там.
– Я не смогу помочь, если ты отправишь меня обратно к Хаэриэль до того, как я буду готов.
Богиня долго мерила его изучающим взглядом, потом наклонилась и поцеловала в лоб. Он почувствовал себя десятилетним мальчишкой рядом с матерью.
– Я понимаю. Будь умницей.
– Это не в моем характере… – Мир вспыхнул и погрузился во тьму, а затем вспыхнул во славе света…
Терин Де Мон вернулся в Столицу Куура.
24. Разговоры в плетеных корзинах
(Рассказ Кирина)
Мы уехали тем же вечером.
Я рассчитывал подождать до утра, но триссы настояли на обратном. Их транспорт двигался ночью так же хорошо, как и днем.
Я также предполагал, что мы отправимся на лодке. У триссов был другой план. Когда солнце село на востоке, триссы показали нам скакунов: ящериц.
Это были необычные ящерицы. Они напоминали муравьедов с длинными острыми носами и черными пуговичными глазами, но их тела покрывала драконья чешуя. Они ходили на задних лапах. Передние лапы заканчивались длинными острыми когтями. И каждая ящерица была ростом примерно со слона.
Они двигались быстрее, чем можно было предположить при их размерах, могли бежать часами и с поразительной ловкостью взбирались на деревья, если те оказывались достаточно большими, чтобы выдержать их. Я бы предположил, что таких деревьев не существует, но у джунглей Манола было свое мнение. Деревья в Маноле были большими.
Очень большими.
При этом ехать верхом на ящерице не требовалось. Конечно, у них был погонщик, который, в зависимости от обстоятельств, держался за мултраса (так их называли триссы) или сидел на них. Пассажиры ехали в большой плетеной корзине на спине ящерицы, отчего казалось, что существо несет очаровательный рюкзачок. Пассажиров привязывали к этим корзинам, и они лежали в них, за исключением тех случаев, когда из-за подъема наверх фактически получалось, что они стояли.
Увидев эти корзины, я испустил долгий нервный вздох. Плетенки выглядели не такими уж большими. Я заметил еще одну проблему, но ничего не сказал. Тераэт тоже заметил проблему.
Но не заметил ловушки.
– Я поеду с Джанель, – сказал Тераэт.
Я покачал головой.
– Я бы сделал по-другому.
– И что ты хочешь этим сказать? – уточнил Тераэт.
Джанель подняла бровь:
– О? Так ты поедешь со мной? Вот так запросто?
Тераэт помолчал:
– Я имею в виду… если ты не против?
– На самом деле, против, – ответила Джанель. – И, должна сказать, я устала от всего происходящего.
– Джанель, если я перешел черту, прошу прощения. – Тераэт выглядел испуганным.
– Я имею в виду – от происходящего между вами. – Джанель указала на Тераэта и меня. – Я не собираюсь быть вашим оценочным листом, дабы вы определили, кто победит. Турвишар, ты не будешь возражать, если я поеду с тобой?
– Для меня это большая честь, – поклонился Турвишар.
– Спасибо. – Она подняла свой рюкзак и подошла к триссу, который ждал, чтобы помочь ей забраться в корзину.
Я повернулся к Тераэту:
– Ух ты. Где ты так здорово научился обращаться с женщинами?
– Заткнись, – прорычал Тераэт, хватаясь за свой рюкзак.
Стоило триссу помочь мне забраться в корзину, и я тут же об этом пожалел. Мозгами я понимал, что у меня достаточно места, чтобы передвигаться. Ремни нужны были, чтоб мне было комфортно, а не для того, чтобы удерживать меня. Меня никто не держал в плену.
Я горячо, отчаянно и бесконечно все это возненавидел.
Я закрыл глаза и сказал себе, что нахожусь в месте, где вокруг лишь небо, свобода и бескрайнее пространство. Что я ничем не связан. Свободен.
Лишь когда ящерица двинулась вперед, я понял, что что-то бормочу.
– У тебя все нормально? – уже не так сердито спросил Тераэт.
– Я в порядке, – процедил я сквозь зубы.
– Разумеется. И говоришь ты об этом прекрасно.
Я не ответил. Некоторое время мы молчали.
– Не люблю тесноты, – сказал я.
– Что?
– Не люблю тесноты, – повторил я. – Думаю, просто, когда моя душа оказалась в ловушке внутри Вол-Карота, я не мог ни двигаться, ни говорить. У меня не было ни сил, ни выбора. Я не мог контролировать собственное тело, потому что теперь это было его тело. Самое забавное, что раньше мне нравилось, когда меня связывали, – ладно, эта информация тебе не нужна.