Память льда
Шрифт:
«Интересно: закатом наслаждаются или хозяйку ждут?
Что-то сейчас происходит на севере? Дуджек, наверное, уже движется со своей армией к границам Паннионского Домина. Новая война против неведомого врага…»
Армия Однорукого была для Тока семьей… во всяком случае, ему так казалось. Он считал себя рожденным для сражений и другой жизни попросту не знал. Какая война ожидала теперь Дуджека и его солдат? Битвы на просторах? Или стычки на лесных дорогах, горных склонах и у стен осаждаемых городов?
Усилием воли Ток поборол поднявшуюся в душе волну беспокойства. Эта волна нарастала в нем день ото
«Будь проклят Локон, забросивший меня в эту глушь! Впрочем, чего было ожидать от деревянной куклы, чей магический Путь полон Хаоса? Но почему меня вдруг вышвырнуло в окрестностях Морна? И где я болтался все эти месяцы?»
Ток впервые усомнился в случайности всех произошедших с ним событий и почувствовал, что теряет опору.
«Я попал в развалины Морна с его поврежденным магическим порталом. И там же в черной пыли лежал т’лан имасский изгой. Но ждал он не меня, а госпожу Зависть. И вот что странно: почему-то мне встретился именно тот т’лан имасс, которого я уже видел прежде, когда сопровождал адъюнктессу Лорн. Не успели мы с ним и двух слов сказать, как появилась госпожа Зависть со своей свитой… А теперь мы все вместе путешествуем на север. Удивительное совпадение: почему-то нам всем непременно нужно попасть на север! Совпадение ли?»
Току была ненавистна сама мысль о том, что им кто-то манипулирует. У него перед глазами был печальный опыт его друга, капитана Парана.
«А ведь Паран был крепче меня. Я понял это с самого начала. Удары судьбы сыпались на него градом, а он лишь преспокойно отряхивался и шел себе дальше. Этот человек был словно облачен в какие-то невидимые доспехи, позволявшие ему сохранить рассудок… Сам я, увы, не такой. Когда становится совсем кисло, готов поджать хвост и заскулить, вместо того чтобы сражаться».
Малазанец оглянулся на сегулехов. Похоже, что они и между собой не больно-то разговаривали.
«Молчальники с сильными характерами. Раньше такие натуры мне даже нравились, а теперь я стал их ненавидеть… Вот так-то, бывший вестовой Второй армии. Совсем ты сбился с дороги, парень, заблудился. И одна только древняя волчица еще терпит твое общество».
Юноша опять взглянул на Баалджаг.
— А где же твоя семья, зверюга? — тихо спросил он, глядя в ее светло-карие глаза.
И, как ни странно, получил ответ. На месте пустой глазницы Тока-младшего вдруг замелькали разноцветные пятна, которые постепенно сложились в картину. Он увидел родичей волчицы. Те преследовали троих мускусных быков, но охотники и их жертвы завязли в глинистой трясине, обреченные на гибель. Разглядеть окрестности не представлялось возможным: только воронка, куда неотвратимо засасывало зверей. Кто-то громко скулил, совсем по-собачьи. Перепуганный волчонок, отчаянно нуждающийся в любви и защите старших…
Он сумел вырваться, этот растерявшийся детеныш… Бегство неведомо куда. Блуждания по глинистым и песчаным островкам, поднимавшимся среди умирающего моря. И голод. Нестерпимый голод, научивший юную волчицу уже не скулить, а выть.
А потом Ток увидел рядом с нею человеческую фигуру, закутанную в черный плащ. Из недр плаща протянулась рука и погладила зверя. Тепло. Участие. Ток сразу понял, что это — древний бог. В мозгу зазвучал голос:
Маленькая волчица закрыла глаза и тут же заснула. Теперь она не была одинокой, но петляла по северным равнинам со стаей айев. Целую вечность проводила она в упоительных снах, полных радости. Но потом наступало горькое пробуждение, и тогда бедняжка вновь ощущала себя потерянной и несчастной.
«Баалджаг, не знающая себе равных среди айев из мира сновидений. Мать неисчислимого потомства, рожденного ею там, где не было времени. В том мире всегда хватало добычи, и волки не знали голода. Иногда они видели вдали двуногих охотников, но это случалось редко. Зато сколько двоюродных братьев и сестер появилось у Баалджаг. Она познакомилась с агкорами — лесными волками, с белыми бендалами и рыжими ай’тогами, обитавшими на крайнем юге… Их имена запечатлелись в ее уме… Она постоянно слышала тихие голоса сородичей, которые вместе с т’лан имассами обрели бессмертие. То время называлось Слиянием. Баалджаг и представить себе не могла, что существуют бессмертные волки».
Острые глаза одинокой волчицы видели гораздо больше, чем мог понять и объяснить ее разум… Наконец она получила подарок, обещанный древним богом. Душа, лишенная тела, слилась с ее душой. Однако вместе с радостью это принесло Баалджаг боль и странное чувство утраты. И теперь она интуитивно искала нечто, способное изменить ее состояние… восстановить равновесие.
«Чего ты просишь у меня, зверюга? Впрочем, нет — ты ведь просишь не у меня, верно? Ты хочешь чего-то от моего спутника, немертвого воина. Оноса Т’лэнна. Это ведь его ты ожидала, странствуя вместе с госпожой Завистью. А что собой представляет пес Гарат? Еще одна загадка, но у меня сейчас нет ни малейшего желания ее разгадывать».
Ток растерянно заморгал единственным глазом. Их мысленная связь с волчицей оборвалась. Баалджаг, как и раньше, спала почти у самых его ног. У бывшего вестового кружилась голова и дрожали ноги. Он повернулся и в десяти шагах от себя увидел Тлена. На поясе т’лан имасса висело несколько убитых зайцев. Тлен глядел на него так, словно бы чего-то ждал.
«Боги милосердные! Я слишком слаб. Слаб изнутри и снаружи. Я устал от запутанной истории этого мира и его бесконечных трагедий».
— Скажи, т’лан имасс, чего хочет от тебя эта волчица? — хрипло спросил Ток-младший, ибо в горле у него пересохло.
— Чего она хочет? Прекращения своего одиночества. Больше ничего.
— И ты дал ей ответ?
Тлен отвернулся. Он отцепил добычу, бросив зайцев на землю. Когда т’лан имасс заговорил снова, Тока поразил его голос, полный неприкрытой скорби:
— Мне нечем ей помочь.
Его всегдашний тон, холодный и бесстрастный, исчез. Впервые малазанцу приоткрылась другая сторона неупокоенного воина.
— Тлен, я ни разу не слышал, чтобы ты говорил с такой болью. Я не думал…
— Ты ошибся, Ток-младший, — по-прежнему безучастно произнес т’лан имасс. — Кстати, ты уже сделал оперение для своих стрел?