Память пепла

Тур Тереза

— А это? — Дарина осторожно, будто хрустальную вазу, подняла со дна саквояжа пояс. Точно такой же был и на ней.

— Странно… Я считал, что его выкинул. Много лет назад.

— Зачем? Это же… Это принадлежало вашей жене? Пояс — сила колдуньи нашего племени! Если бы мама Таи была жива, она подарила бы дочери такой же. В двенадцать лет. Скажите, а волосы вы…

— Хватит! — Миро вскочил, попытался вырвать пояс из рук чкори, но та оказалась проворнее. «Неплохая реакция», — мелькнуло в голове.

— Не трогайте!

— Ненавижу!

Ненавижу весь этот хлам! Я сжег! Сжег все! Травы, книги на непонятном, тарабарском языке, вещи, шкатулку с драгоценностями отдал тетке, и вот это! Это тоже надо было сжечь! Где? Где вы это нашли? Откуда взяли?!

— Анук-Чи нашел. Под кроватью. У Таи был там тайник. Под паркетом.

— Я…хотел сделать ремонт. Она все откладывала. То соревнования на носу, то еще что… Лиса!

— Тая надевала его? Вы не знаете?

— Хуже! Она татуировку с этой штукой сделала!

— Сделала что? Сядьте! И перестаньте кричать!

— Татуировку, — мужчина, обессилев, опустился на траву, обхватил голову руками, и заговорил тихо, еле слышно, — это…такой узор. Иголкой под кожу впрыскивается краска. На всю жизнь…

— Где? — спросила чкори.

Миро молча указал на поясницу. В голосе герцогини было что-то…Какая-то сила, заставляющая покоряться.

— Почему вы отказались от дороги? Чтобы заблокировать магию? — вдруг спросили его.

Надо же. Она…знает. Хотя чему я удивляюсь? Колдунья! Она все, наверное, знает.

— Дорога, — усмехнулся Миро. — Магия. Мои предки, сколько себя помню — они были защитниками. Воинами. И дорог в их жизни было предостаточно. А магия… Глупости это все. Неумение найти себя. Страх. Страх ответственности. Жаль, что я… — он сжал пояс, словно хотел разорвать его. Уничтожить.

— Вы, наверное, очень рассердились на дочь тогда? — женщина смотрела ему прямо в глаза.

— Да. Рассердился…

— Представляю, какой был скандал, — герцогиня осторожно забрала у мужчины пояс и спрятала в складках плаща.

— Вы считаете, что в праве осуждать меня?

— Ни в коем случае.

Герцогиня вспомнила о том, что так и не рассказала своему сыну правду. Пауль — его названый брат — в госпитале. Но мальчику ничего не грозит, а она так давно не видела Геральда. Ее сын предпочитал общаться с Паулем и Феликсом. Все-таки мальчишки, общие интересы. Но если бы только это…Внутри сердце сжалось от еще одной мысли…Геральд охотнее разговаривал с Вероникой, чем с ней.

Дарина вздохнула. И спросила, стремясь изгнать из головы мучившие мысли:

— Скажите, а вы Тае волосы в косы заплетали?

Глава 5

— Значит, Ваду… Ловушка…

Тая поежилась от холодного, сосредоточенного равнодушия, в котором не было ничего человеческого. Ледяной голос Эдварда был сухим, тихим, и звучал как… сама смерть. Девушка поняла вдруг, что водный маг сейчас нападет, и удар этот будет последним.

Перед глазами помутилось, песок поднялся, пеплом закружился вокруг, и она увидела, как падает Арвин. Очнулась, поняла, что это было лишь видение, и закричала:

— Эдвард, нет!

Синие пылающие глаза. Маг смотрит ей в глаза, но он ее не видит. Страшно.

— Эдвард, послушай меня, очнись! Арвин не в себе, ему же плохо!

Понимает, что на нее Эдвард обращает внимания не больше, чем на надоедливую мошку, что он сейчас попросту отстранит ее от себя и…

Девушка коснулась губами его губ.

Это было…как прыгнуть в море с высокой скалы. Какие твердые у него губы. И…холодные.

Тая замерла. Гнев мага прошел, она это чувствовала. Арвин спасен от смертельной расправы — она это знала. Но…

Обида сжала сердце. Как же так… Ведь она мечтала об этом. Во сне. Наяву. И… все вот так. Нелепо. По-дурацки. Не нужно…Ему это не нужно! Стоит как столб. Равнодушно. Дура! Какая же она дура!

Тая рванула прочь. От этого мужчины. От унижения. В голове осталось лишь шуршание серого пепла, заглушающего грохот бьющейся в ушах крови. И хорошо. Хорошо, что пепел, хорошо, что тихо. Пусть все превратится в прах и песок! Ей ничего не нужно, ей никто не нужен! Ни друзья, ни враги, ни этот…

— Тая…

Сильные руки схватили за плечи. Сильно, но мягко, как-то по-кошачьи, притянули ее к себе. Она мотает головой, изо всех сил стараясь не открывать глаза.

— Тая…

В его голосе — нежность. Эта нежность растет, как наступающий на сушу прилив, и нет от нее спасения. Да и надо ли оно…

— Я глупец, — тихо говорит он ей на ухо. — Потому что решил, что смогу жить без тебя. И даже не задался вопросом: зачем?

Тяжелый вздох. Он осторожно убрал волосы с ее заплаканного лица, провел пальцем по щекам, стирая мокрые, черные от летящего со всех сторон песка дорожки. И поцеловал. Это было… Как во сне. Как в самых сладких мечтах. Хотя нет…Лучше. Еще лучше.

— Давай разбираться, что происходит. И уходить порталом в более приветливое место.

Милфорд обнял девушку за плечи, и уже спокойно обратился к Арвину:

— Не сочтите за труд, Ваше величество, просветите меня. Как мы тут оказались?

Король ответил не сразу. Какое-то время несчастный пытался взять себя в руки. Когда ему это, наконец, удалось, нейро закричал:

— Не может быть! Этого просто не может быть! Мне же удалось их спасти!!! Удалось!

Мужчина упал на колени, обхватив руками голову, уходя все глубже и глубже в серый горячий песок. Деревья над его головой жалобно стонали от ветра, искренне жалея своего короля. И только песок равнодушно летел мимо, не зная ни боли, ни тоски.