Память воды
Шрифт:
А если серьёзно… Выходит, эта девчонка его как будто притягивает, подманивает. Может, она гипнотизёр, экстрасенс? С такой яркой внешностью и претензиями на артистическое поприще – запросто. Говорят, человека можно загипнотизировать даже с помощью мелодии или какого-нибудь кодового слова.
Ну, если она, к примеру, экстрасенс и как-то воздействует на него на расстоянии, то все его проблемы объясняются относительно просто. Во всяком случае, логично. И тогда напрасно он парился с голосами в голове. Вернее, картинками.
Влад даже повеселел от мысли, что всё может разрешиться довольно складно. Вот никогда в эту хрень с экстрасенсами не верил, а теперь вдруг поверил. Удобно было поверить.
Хотя как – разрешиться… Теперь возникает вопрос: а зачем этой девчонке его приманивать? Кстати, как её… Влад, наконец, догадался прочитать подпись под фотографией: Вика Топалова.
Вика, значит. Так вот, вопрос «зачем» относится теперь конкретно к Вике, которая существует в реале. Надо просто встретиться с ней и поговорить.
Просто… Влад грустно усмехнулся. Потому что возникало сразу два «но».
Во-первых, а как же её предупреждение «Не ходи»? Не зря же оно было, ох, чуял Влад – не зря!
Но, с другой стороны ещё неизвестно к чему это «Не ходи» относится: к Мозаичному дворику или ДК «Кировский». Или вообще к чему-то другому. Да и не факт, что Вика сказала именно это. Влад ведь не расслышал, логическую цепочку выстроил на чистых домыслах.
Во-вторых… Было просто страшно. Страшно самому лезть туда, от чего, вероятно, следовало держаться подальше.
А сидеть и трястись что – лучше? Лучше сходить с ума от ощущения, что сходишь с ума?
Вот такая грустная тавтология получается…
Короче, надо послать подальше всякие тавтологические пугалки и идти в ДК, искать эту загадочную и, возможно, опасную Вику. Дальше блуждать в собственных страхах и томиться в ожидании невесть чего у Влада не было ни сил, ни нервов. Пусть всё решится скорее!
Кстати, вот, завтра у них как раз какое-то театрализованное представление под названием «Письма любви». Вика там наверняка будет. Если не на сцене даже, то среди зрителей.
Посмотрим, что за Вика.
«Письма любви»
Влад опоздал. Сперва задержался у репетитора, потом долго добирался на перекладных до проспекта Стачек.
Ну, что делать. В конце концов, он стремился не на представление, а на встречу с таинственной Викой.
Дворец он узнал сразу. Как будто проявилась, приобрела резкость картинка, маячившая в его голове. В результате многочисленных перестроек от лёгкого елизаветинского барокко Растрелли здесь мало что осталось. Архитектура здания тяготела теперь скорее к тяжеловатому классическому стилю – жёлтые стены, массивные белые колонны.
Влад узнал и высокие двустворчатые двери, и длинные деревянные ручки, украшенные на концах медными набалдашниками-шишечками. Причём стёртую ребристость ручки, на которую со странной привычностью легла ладонь, он узнал как будто даже на ощупь.
Шагнул в просторное фойе. А вот и то самое зеркало, огромное, в золочёных завитушках. Амальгама помутнела от времени, стёрлась и расслоилась по углам.
Однако в мутноватой глубине Влад совершенно чётко увидел своё отражение.
Своё! Уф-ф-ф… Уже хорошо!
Это обстоятельство подняло настроение и прибавило уверенности в себе.
– Вы куда, молодой человек? Надо отметиться!
Влад оглянулся. Из застеклённой будки на него подозрительно смотрел пожилой худощавый мужчина в чёрной форме охранника.
– Я … э-э-э… – замялся Влад. Но тут же нашёлся, ткнув в висящую на стене афишу: – Вот! На «Письма любви»!
– Поздновато что-то, – сомневающимся тоном заметил охранник. – Заканчивается уже.
– Так получилось… С Васьки добирался… – снова замямлил Влад.
Вот же блин! Человек изо всех сил рвётся на какую-то несчастную художественную самодеятельность, которая на фиг никому не нужна, а его ещё и не пускают!
– А там знакомая выступает. Вика Топалова, – добавил он для убедительности. Очень хочется посмотреть!
– Знакомая, говоришь? Ну ладно, – смягчился охранник. Видно, беззаветная тяга парня к очагу культуры тронула сурового стража. – Проходи.
Привратник щедрым жестом махнул влево от лестницы, и Влад послушно потопал в указанном направлении.
Просторные двойные двери с табличкой «Зрительный зал» обнаружились сразу, но они почему-то оказались заперты. Тихонько зарычав от досады и с трудом поборов желание пнуть преграду, парень пошёл дальше в поисках другого входа. Коридор загибался углом, за которым, как и ожидалось, оказались ещё одни двери.
Вкрадчиво скрипнув, створка подалась и впустила в душноватую, пахнущую пыльными драпировками и сладковатыми духами темноту. Понадобилось несколько секунд, чтобы сетчатка настроилась на полумрак.
Выяснилось, что припозднившийся зритель стоит у бокового входа, между сценой и первым рядом.
Народу в зале оказалось неожиданно много. Влад рассчитывал сесть где-нибудь сбоку, но обнаружилось, что все крайние места заняты. Зато первый ряд был практически свободен, если не считать двух вольготно расположившихся на просторе мужиков.
Впрочем, сидели они на самых крайних местах – вероятно потому, что один из них даже в сидячем положении смотрелся высоченным, под два метра. К тому же на макушке у него красовалась круглая шляпа-котелок. Вероятно, этот аксессуар в данном случае представлял собой не уличный головной убор, а элемент имиджа.