Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)
Шрифт:
Убийство было совершено из револьвера малого калибра, снабженного, вероятно, глушителем. Иначе на пляже выстрел, конечно бы, услышали. Стреляли вплотную — пороховые следы остались на затылке. Но почему оказался Лонг в этой кабинке (как стало известно, арендованной совсем другим человеком, которого и в городе-то вот уже месяц не было)? И почему был одет? И как подпустил к себе убийцу? Как тот вошел и вышел? А если преступление произошло в другом месте, то каким образом удалось пронести труп на глазах у всех в кабину?
Убийство, по мнению судебного эксперта, произошло не позже утра того же дня.
Следов, конечно, выявить не удалось. По пляжу за день протопали тысячи людей, проехали десятки машин. По той же причине бесполезной оказалась и собака.
Труп увезли в морг. Полицейские вернулись в комиссариат. У кабины остался дежурный, а счастливцы пляжники, которые присутствовали при событиях, приводили друзей и знакомых и, жестикулируя, рассказывали о происшедшем, словно гиды в музее перед знаменитой картиной. Разумеется, все они смотрели детективные фильмы, все знали, кто такой Лонг, а фантазия их ничем не уступала фантазии пляжного смотрителя.
К вечеру по городу распространились самые фантастические слухи — говорили о перестрелках, о женщинах с пистолетами, о дуэлях... К полночи число убитых достигло десятка, чуть не вся команда «Рапид». Не разобравшись толком что к чему, но боясь опоздать, местные газеты выдавали один вечерний выпуск за другим, и каждый содержал новую нелепую сенсацию.
Сам президент клуба господин Зан прибыл в комиссариат за разъяснениями. Разговор протекал бурно и состоял из взаимных обвинений. Комиссар Фабиан упрекал президента в том, что тот плохо смотрит за своими подопечными, а президент уличал полицию в беспомощности и неэффективности.
Пока высокое начальство сводило счеты, старший инспектор Бафир, который руководил следствием, и его люди занимались делом. Они действовали быстро и энергично. Опросили всех друзей и подруг Лонга (с удивлением узнав при этом, что у футболиста была лишь одна постоянная девушка, как раз в эти дни уехавшая с матерью в другой город, куда ее вызвали на киностудию для проб).
Весь предыдущий день Лонга, ночь и утро рокового дня лежали как на ладони. Не такая уж у него была разнообразная жизнь.
Предшествующий день весь прошел в тренировках и занятиях. Тренер Корунья лично подвез на своей машине молодого футболиста к дому, где тот жил один (семья его — мать и отец — осталась на Севере, когда Лонг переехал в этот город). Соседи, одни из которых ложились очень поздно, другие вставали очень рано, утверждали, что ночью Лонг никуда не уходил и к нему никто не приходил.
Утром Лонг совершил обычную пробежку и, перед тем как на весь день отправиться в тренировочный центр, пошел завтракать в портовый бар «Осьминог». Это было довольно оригинальное заведение, отличавшееся от себе подобных тем, что открывало свои двери не только с семи вечера до четырех утра, когда там собирались разные подозрительные личности, каких немало в приморских городах,— пьяницы, проститутки, «пушеры», мелкие гангстеры, спекулянты и т.п., по было открыто и с семи утра до восьми-девяти. И в эти часы сюда заходили торопливо позавтракать спешившие на работу портовики и, наоборот, возвращавшиеся с работы официанты ночных ресторанов, очнувшиеся после запойной ночи пьянчужки, полицейские ночной смены, разный рабочий люд.
Хозяин «Осьминога» Тринко ничего особенного собой не представлял. Сорокалетний мужчина, мускулистый, поджарый, почти лысый, с крючковатым носом и бегающими злыми глазами. В свое время «пошаливший» и пару раз отдыхавший в отеле «решетка», он теперь, казалось, остепенился, завел этот бар и придумал такую вот коммерческую комбинацию — ночное заведение и утреннее кафе. Бар процветал. Что утром, что вечером он был переполнен, и на доходы свои Тринко жаловаться никак не мог.
Наверное, он слегка приумножал их, сдавая для любовных свиданий почасно комнатушки на втором этаже или принимая ставки для подпольного футбольного тотализатора. Так кто этим не занимался?
Не такие уж великие преступления, зато это позволяло Тринко кое-что дополнительно класть в карман. И не только в свой.
Полицейские чиновники и налоговые инспектора тоже, черт возьми, должны как-то жить! Не на жалованье же, в конце концов.
Вот в этом баре-кафе и завтракал ежедневно Лонг. Он был желанным гостем: во-первых, Тринко слыл великим любителем футбола, ярым болельщиком «Рапида», во-вторых, он был все же бизнесмен и понимал, что немало утренних посетителей его заведения приходили и задерживались только для того, чтобы посмотреть, как завтракает за своим, специально зарезервированным, столиком знаменитый футболист. А то и перекинуться с ним парой слов или взять автограф. Тринко несколько раз настойчиво приглашал Лонга зайти вечером (вот уж когда удалось бы зазвать народ!), по, ссылаясь на режим, Лонг всегда отказывался. Аргумент в глазах болельщика серьезный, никуда не денешься. Единственное, на что Тринко удалось уговорить своего «молодого друга» (так он любил называть Лонга), так это на то, чтоб завтракал тот бесплатно. И то пришлось побороться — хоть Лонг и вкусил уже славы со всеми ее отрадными последствиями.
Поднятые по тревоге официанты доложили полиции, что в то утро Лонг, как обычно, зашел в «Осьминог», позавтракал, с кем-то обменялся приветствием, кому-то подписал автограф. Народу много, всех не запомнишь, обычное утро. А потом сам хозяин господин Тринко предложил подвезти ого до тренировочного центра. Они сели в машину и уехали. Тоже ничего необычного, так случалось не раз.
Необычным было то, что в тренировочный центр Лонг в тот день не явился, а аккуратность его и требовательность к себе, когда дело касалось тренировок, знали все. И все же руководство клуба особенно не тревожилось: мало ли что могло произойти — родители неожиданно приехали, прихворнул, еще что-нибудь. Послали к нему домой только после обеда, тоже проследили его путь до отъезда с Тринко в центр — и вот тогда начали беспокоиться. А потом пришло страшное известие...
Полиция начала разыскивать Тринко. Но его нигде не было.
И это крайне встревожило комиссара.
Мало того что никто не видел хозяина «Осьминога» за весь день, но он не явился в свой бар и вечером. А такого за последние годы не случалось ни разу.
Убил Лонга и скрылся? Но почему? Ладно еще убил бы так, чтоб никто не догадался. Но убить и сбежать, бросив свой бизнес, дом, семью? Невероятно! Тогда где же он? И где машина?
Соответствующие приказы полетели по всем постам, патрулям, мобильным группам, во все соседние комиссариаты. Было два часа ночи, когда все эти меры привели наконец к результату. Ошеломляющему.
Невозмутимый, по и неутомимый старший инспектор Бафир соединился с комиссаром Фабианом по радиотелефону прямо из своей машины и на этот раз вполне будничным деловым тоном сообщил:
— Господин комиссар, машина Тринко обнаружена на дне каменоломни, знаете, той заброшенной, что возле старого маяка. Тринко — в машине. Погиб не в результате аварии. Его убили и даже не пытались этого скрыть. Во всяком случае, на нем наручники. Приблизительное время убийства — часов двенадцать дня. Никаких следов убийц обнаружить пока не удалось.