Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)
Шрифт:
Для той не святой троицы, для президента Рассела, для теперь уже главного тренера Ренатова «Рапид» был бизнесом, источником нечестных доходов, коммерческим предприятием.
Но для большинства игроков, для миллионов болельщиков это была великолепная команда, приносившая радость своей неповторимой игрой.
Картины в музеях доставляют наслаждение тысячам посетителей, но если их украсть и перепродать, они — предмет грязных спекуляций.
На массивных удобных стульях приятно сидеть, но если ножкой от такого стула стукнуть человека по голове, стул становится орудием убийства.
В нужных дозах опиум — лекарство. В руках заправил наркотического бизнеса — средство массового отравления.
Так многое в жизни. Все зависит от того, кто чем-то владеет и как.
«Бедный спорт! Такой великий, такой прекрасный, такой чистый, здоровый, полезный, радостный... Как только не стараются прибрать его к рукам! Чтоб служил он раздорам и вражде, наживе и спекуляциям, лжи и жестокости.
Но не получается.
Рано или поздно спорт все же берет свое — словно спортсмен, измотавшийся, порвавший одежду, нахватавший синяков в отчаянной борьбе, он всходит чистым, улыбающимся, красивым на пьедестал почета. В конечном счете спорт всегда побеждает. Но любая борьба требует жертв, и нескончаем список тех, кто пал в этой борьбе».
...Так размышляла «футбольная девушка» Мария, стоя у скромной могилы на городском кладбище.
Она недавно вернулась из Бразилии, постигнув все премудрости сложной науки болеть за родной клуб. Она усовершенствовалась в искусстве петь, извиваться, танцевать, прыгать, жестикулировать. Смеяться и улыбаться, задирать ноги и вскидывать голову, призывно вскрикивать и умопомрачительно вилять бедрами... Чего только она теперь не умела в совершенстве, чтобы вызывать энтузиазм, восторг, возмущение, любые эмоции тысяч болельщиков.
Но все эти знания оказались ни к чему. В отряд «футбольных девушек» ее не вернули, придумав нелепый предлог: она «стала слишком толстой». Еще бы, при росте 175 сантиметров она весила 58 килограммов! Кошмар!
Впрочем, Мария была достаточно умна, чтобы понять: девушка, чье имя связано с погибшим Лонгом, никому здесь не желательна. Чем скорей о всей этой истории забудут, тем лучше. А то кто-нибудь из новых, тем более юных, футболистов еще, чего доброго, поинтересуется, кто был Лонг, что говорил, как себя вел, почему погиб. И что уж совсем никуда не годится — пойдет по его стопам...
Под легким морским бризом мягко шелестели высокие каштаны. Запах моря, старых деревьев, нагретого камня наполнял воздух. И царил в этом последнем людском прибежище обычный кладбищенский покой: смесь тишины, печали, забвения и щемящей тоски.
По обращенному к морю склону заросшего холма, теснясь друг к другу, спускались ряды беломраморных плит, деревянных и каменных крестов. То не было кладбище для богатых, и на нем не высились массивные, огромные обелиски и склепы.
Простая белая мраморная плита с именем покойного, датой рождения и смерти, короткой надписью «Прими, господь, его душу» — вот и все, что осталось от звезды футбола на этой земле. Он и был-то ее гостем всего двадцать лет. Всего двадцать лет побегал по ней, доставляя радость любителям футбола — великой игры.
Но в том мире, в котором он родился и жил, у этой игры существовали и иные правила, не вписанные ни в какие уставы.
Он их не знал, он знал только официальные, не иные. А когда узнал, не захотел их соблюдать.
Кто не соблюдает правил игры, того наказывают.
И Лонг понес наказание.
Остался футбол. Осталась прекрасная игра, которая будет жить вечно. Осталась и та, другая игра, которая исчезнет лишь вместе с породившим ее миром.
А вот Лонга больше нет.
Есть только памятник футболисту — эта скромная плита, этот невысокий крест.
Мария вытерла платком глаза, поправила цветы, принесенные па могилу любимого. Она еще постояла некоторое время, переводя взгляд с мраморной плиты на весело сверкавшее, плясавшее под золотым солнцем море.
Потом опустила на лицо, пониже, черную косынку, которую надевала всегда, когда шла сюда, и медленным шагом направилась к воротам.
Так же медленно шла она по улицам мимо старых лавчонок, высоких отелей, роскошных магазинов, мимо глухих оград, увешанных яркими афишами, возвещавшими о предстоящем матче «Рапида» — «Лаценц».
Она миновала городской полицейский комиссариат и не заметила комиссара Фабиана, стоявшего у окна своего кабинета.
Впрочем, и комиссар не заметил ее. Он стоял здесь уже несколько минут, устремив взгляд на синий залив, на скопище белых парусов, на дальние морские просторы, где проплывал молочно-белый пассажирский лайнер.
Комиссар Фабиан пребывал в радужном настроении. Он-таки получил повышение за блестяще раскрытое им преступление — убийство футболиста Лонга и похищение другого футболиста — Каспи. (Правда, не удалось обнаружить убийц Тринко, но кого интересует судьба мелкого и к тому же с темным прошлым ресторатора?) Теперь Фабиан был уже не бригадным, а дивизионным комиссаром. Это кое-что сулит... «Кое-что сулит», — пропел себе под нос ДИВИЗИОННЫЙ комиссар Фабиан и вернулся к письменному столу.
В конце концов, это справедливо. Талантливых работников надо поощрять. Конечно, по сравнению с другими городами здесь было спокойно. Но вот стоило совершиться настоящим преступлениям, как именно он, выдающийся комиссар Фабиан, железной рукой с ними справился.
И снова в городе покой — мелкие драки, тихие изнасилования, вполне порядочные убийства — сводят счеты всякие, что ж, тем лучше.
А главное — торжествует справедливость!
Главное — наведен порядок в клубе «Рапид» — гордости города!
Покончено с негодяями-махинаторами, с продажными тренерами и руководителями, с обманщиками-игроками.
Во главе «Рапида» теперь всеми уважаемый, безупречный, бескомпромиссный в борьбе с коррупцией господин Рассел (недавно в благодарность за услуги он прислал комиссару постоянные билеты на лучшие места). И скромный, трудолюбивый, честный тренер Ренатов тоже достоин всяческой похвалы.
Словом, клуб стал образцом нравственного здоровья.
А как рапидовцы теперь играют, как играют! Не всегда, конечно, выигрывают, даже порой непонятно, почему проигрывают тем, кто послабей. Но, в конце концов, спорт есть спорт, поле ровное, мяч круглый, удача — дама капризная... И т.д. И т.п.