Памятник
Шрифт:
– Выходит, это не космолет Уэмблинга, - проговорил Диллингер.
С той минуты, когда сегодня на рассвете он получил первое донесение о неизвестном космолете, его не оставляла мысль, что этот корабль должен принадлежать Уэмблингу. Он повернулся на стуле и посмотрел в сторону моря.
– Значит, к аборигенам пожаловали гости.
– И этих гостей ждали, - сказал Протц.
– Они вмиг замаскировали корабль. Не исключено, что они даже вырыли там посадочную шахту.
– Уэмблинг подозревает, что кто-то из служащих его грузового космофлота является связным между аборигенами и их адвокатом. Видно,
– Контрабанда оружия?
– Если бы... У нас тогда появился бы интерес к этому заданию. Разведке удалось что-нибудь выяснить?
– К восьми утра никаких сведений не поступило. Хотите, чтобы провели наземный поиск?
– Для этого понадобится слишком много людей. А если у них там посадочная шахта, то и наземный поиск может ее не обнаружить. И вообще уже слишком поздно. Они успеют разгрузить космолет. Нет! Пусть этим занимается разведка. Если потребуется, дайте им еще несколько человек.
– Какие распоряжения помимо этого?
– Готовьтесь к худшему, Протц. Из всех заданий, которые я получал от командования военного космофлота, это самое неприятное. Я надеялся, что мне удастся выполнить его, не сделав ни одного выстрела по аборигенам. Я предпочел бы пристрелить Уэмблинга.
"Это дело с самого начала велось неправильно", - подумал Диллингер. Вполне вероятно, что адвокат, которого наняли аборигены, - специалист достаточно сведущий - это признавал даже сам Уэмблинг, которого тот не раз ставил в затруднительное положение. И тем не менее сейчас Уэмблинг уже завершает отделку отеля "Лангри".
Главное оружие Уэмблинга - его влияние в политических кругах. Бороться с этим следует опять-таки с помощью политики, а не в судебном заседании. Однажды он попытался объяснить это Форнри, но абориген явно остался равнодушен к его словам. Вот осуществится их план, сказал тогда Форнри, - и все станет на свои места. Судя по всему, он совершенно не понимал, что время упущено и уже ничего не предпримешь.
Диллингер считал, что, узнай он вовремя, как обернулось дело с Лангри, он смог бы, умело используя документально обоснованную информацию, положить конец этому беззаконию.
Но он узнал об этом только тогда, когда, встретившись с адмиралом Корнингом, принял командование размещенными на Лангри силами военного космофлота. И сделал все, что было в его возможностях. Он приказал подготовить сто экземпляров донесения о положении на Лангри и к каждому из них приложил фотокопию оригинала договора. Но он не рискнул доверить эти документы обычным каналам связи, и, чтобы переслать их в штаб, ему пришлось ждать, пока один из его офицеров не отбыл в отпуск. Сейчас они, вероятно, в руках тех, кому были адресованы, их подробно изучают, проведут расследование, и со временем будут приняты какие-то меры. Но уже слишком поздно. Уэмблинг отхватит свой жирный кусок, да, возможно, на Лангри набросятся и другие стервятники, вооруженные договорами с Управлением колоний, и продолжат грабеж.
Аборигенам уже сейчас приходится туго. Люди Уэмблинга поедают огромное количество свежей рыбы, и рыболовные
К вечеру Диллингер позвонил Уэмблингу.
– Ваши люди все время совершают полеты над материком, - сказал он. Они не заметили ничего необычного в поведении местных жителей?
– Пока мне ни о чем таком не докладывали, - ответил Уэмблинг. Хотите, чтобы я навел справки?
– Было бы желательно.
– Тогда немного подождите.
Он услышал, как Уэмблинг что-то приказал резким тоном и тут же спросил, уже обращаясь к Диллингеру.
– Вы думаете, местные жители что-то затевают?
– Я это знаю точно, только не могу догадаться, что именно.
– Вы с ними справитесь, - уверенно заявил Уэмблинг.
– Было время, когда я хотел, чтобы их уничтожили, но раз уж благодаря вам они не путаются у меня под ногами, я охотно согласился бы на мирное сосуществование с ними. Черт побери, они даже могут стать приманкой для туристов, когда я открою отель. Возможно, они плетут корзинки, вырезают из дерева амулеты или еще что-нибудь этакое. Я буду продавать их поделки в вестибюле отеля.
– Меня сейчас беспокоит не их умение плести корзинки, - сухо сказал Диллингер.
– Однако же... минуточку! Эрни, вы меня слушаете? Ни один из моих людей не заметил ничего необычного.
– Спасибо за информацию. Боюсь, нашу шахматную партию придется отложить. Я буду занят.
– Очень жаль. А как насчет завтрашнего вечера?
– Там видно будет.
В лунном свете планета Лангри была бы чарующе прекрасна, но у нее не было луны. В планы Уэмблинга входило сконструировать источник искусственного лунного освещения, но пока до этого дойдет, ночь будет окутывать красоту планеты непроглядной тьмой.
Вглядываясь во мрак, Диллингер увидел огоньки. В каждой деревне пылали костры. Кое-где их свет сливался в одно ослепительное пятно. А там, где расстояние между кострами было побольше, они выглядели вкрапленными в черноту сверкающими точками.
– По-вашему, это явление необычное?
– спросил Диллингер пилота-разведчика.
– Безусловно, сэр. Они готовят пищу в сумерках, когда возвращаются рыболовные суда. А как только они с этим управятся, можно облететь все побережье, не увидев ни искорки света, если не считать, конечно, тех мест, где расположились наши люди и люди Уэмблинга. Я ни разу не заметил, чтобы в такой поздний час у аборигенов горел хоть один костер.
– Жаль, что мы мало знаем об этих аборигенах, - произнес Диллингер. Единственный местный житель, с которым я беседовал, - это Форнри, а он всегда очень сдержан. Не догадаешься, о чем он думает. Управлению колоний надо бы прислать сюда специалистов, которые занялись бы изучением этого народа. К тому же не мешало бы оказать аборигенам помощь. Их улов еще больше оскудеет, когда толпы туристов Уэмблинга ринутся в море рыбачить. В недалеком будущем им не обойтись без выращивания каких-нибудь сельскохозяйственных культур. А вы, Протц, как расцениваете необычное поведение аборигенов?