Памятное. Книга вторая
Шрифт:
— Как думаешь, расцелуются или нет?
— Нет, — слышу в ответ, — незачем целоваться.
— Не уверен, — ответил я. — Хотя согласен, необязательно прибегать к этому жесту.
Но нас обоих в общем приятно удивила инициатива, которую проявил Картер. Договор скрепился поцелуем — в зале раздались аплодисменты.
Всегда события такого масштаба невольно вызывают исторические ассоциации. На церемонии подписания Договора ОСВ-2 на ум приходила, например, следующая параллель: здесь же, в Вене, в 1814–1815 годах состоялся конгресс европейских монархов, который завершил подведение итогов войны коалиции европейских держав против Наполеона. При всей важности того события в истории оно по своему значению никак не могло идти в сравнение с достигнутой между СССР и США договоренностью об ограничении стратегических ядерных вооружений, которая открывала возможность для снижения опасности, угрожающей самому существованию всего человечества.
А потом обе делегации присутствовали на спектакле в Венской опере. Там давали превосходную оперу Вольфганга Моцарта «Похищение из сераля». Ложа была украшена советским, американским и австрийским флагами.
Подписанный договор шел значительно дальше предшествовавшего ему временного соглашения (ОСВ-1), охватывая весь комплекс стратегических наступательных вооружений и перебрасывая мост к дальнейшему ограничению и сокращению ядерного оружия, что, как предполагали, в ближайшей перспективе будет предметом следующего этапа переговоров. Договор явился убедительной демонстрацией того, что при готовности учитывать законные интересы друг друга можно в конечном счете добиться договоренности по самым трудным вопросам. Вместе с тем этот договор заключал в себе и большой потенциал благоприятного воздействия на другие шаги по обузданию гонки вооружений и разоружению.
Во время пребывания в Вене между главами делегаций имел место обмен мнениями и по другим проблемам международной обстановки. В общем плане они подтвердили готовность продолжить переговоры по вопросам, которые оставались еще открытыми. В пользу этого в беседе со мной высказывался Сайрус Вэнс, не скрывавший своего большого удовлетворениях подписанием Договора ОСВ-2. Примерно то же говорил Д. Ф. Устинову министр обороны США Гарольд Браун и председатель объединенного комитета начальников штабов США Дэвис Джоун. Однако заявления американской стороны, сделанные в значительной мере под влиянием эмоций, не давали еще оснований строить надежные прогнозы относительно будущих переговоров по ядерному оружию.
Последовавшие затем действия администрации Картера в области советско-американских отношений, да и в международных делах в целом, способствовали укреплению в США позиций противников подписанного договора. Администрация фактически пошла на поводу у тех, кто стремился во что бы то ни стало помешать его вступлению в силу.
В этих условиях вялые призывы Картера к сенату ратифицировать Договор ОСВ-2 выглядели конъюнктурным политическим приемом, направленным на поддержание скорее видимости того, что президент верен ранее взятым на себя обязательствам. В январе 1980 года Картер объявил о своем решении вообще отложить на неопределенное время рассмотрение этого вопроса.
Стало ясно, что администрация Картера вела дело к тому, чтобы сорвать ратификацию договора. Как известно, это довершила администрация Рейгана. Такие действия — без преувеличения — стали позором Америки. К этому выводу пришли объективно мыслящие люди, в том числе и в США.
За одним абсурдом — другой
В политике администрации Картера начали все более отчетливо проступать милитаристские устремления, которые в конечном счете преследовали цель сломать сложившийся примерный паритет военной мощи Востока и Запада. Словно бы и не было торжественного признания необходимости сохранить этот паритет, сделанного и американским президентом на встрече в Вене.
Стремясь изменить в пользу США и НАТО стратегическое равновесие сил в мире, Вашингтон пошел на резкое увеличение военных ассигнований, принятие многомиллиардных программ производства вооружений, подталкивал в том же направлении своих союзников по Североатлантическому блоку, который принял решение о дополнительной программе наращивания вооружений, а также о размещении на территории западноевропейских государств новых американских ядерных ракет. Одновременно Вашингтон без всяких на то оснований приостановил или вовсе прервал начатые ранее переговоры по ряду важных вопросов ограничения гонки вооружений.
Администрация Картера направила свои усилия и на то, чтобы подорвать процесс разрядки в Европе. Это предопределило обструкционистскую позицию США на белградской встрече (октябрь 1977 г. — март 1978 г.), а также на мадридской встрече представителей государств — участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1980–1983 гг.).
Американская сторона предприняла шаги по свертыванию торгово-экономических и культурных связей с СССР. В нарушение ранее взятых ею на себя обязательств начался пересмотр уже заключенных контрактов. Вашингтон наложил запрет на экспорт в Советский Союз некоторых видов товаров, объявленных «стратегическими», ввел эмбарго на продажу зерна.
За одним абсурдом следовал другой, за ним — третий и т. д. Вашингтон заявил о намерении строить советско-американские отношения на основе так называемой «увязки», то есть установления взаимозависимости между развитием этих отношений и выполнением Советским Союзом условий, неправомерно выдвигаемых США в вопросах, которые входят во внутреннюю компетенцию нашего государства или касаются отношений СССР с третьими странами. В рамках такого подхода в США развернули бесчестную пропагандистскую кампанию вокруг вопроса о «правах человека», которые якобы нарушаются в СССР и других социалистических странах.
Насквозь проникнутые фальшью разглагольствования на этот счет, наряду с измышлениями о «советской угрозе», «экспансионизме» СССР, стали излюбленным коньком администрации Картера, которая чем дальше, тем более активно проявляла себя в организации идеологических диверсий против Советского Союза. Все это имело целью ввести в заблуждение общественное мнение, закамуфлировать истинное лицо политической стратегии Вашингтона, его курс на расстройство советско-американских отношений, наращивание гонки вооружений, нагнетание напряженности в мире.
В провокационной кампании в связи с вопросом о «правах человека» непосредственное участие принял и лично Картер. В его выступлениях с назойливостью коммерческой рекламы звучала эта тема. Картер считал чуть ли не своим долгом поговорить о ней почти на каждой встрече с советскими представителями.
Это ощущал и я в беседах с Картером.
Белый дом. Только что шел разговор о необходимости второго соглашения об ограничении стратегических ядерных наступательных вооружений, которое означало бы создание серьезной преграды на пути развязывания войны, и обе стороны подчеркивали меру лежащей на них в этой связи ответственности, как вдруг Картер заявляет: