Панарин, Василевский, Тарасенко, Бобровский. Русские дороги к хоккейной мечте
Шрифт:
Панарину не помешало ничто.
Миф, озвученный в интервью дедом, что в момент первого своего гола Канаде Панарин не должен был находиться на площадке, а сам выскочил вместо травмировавшегося партнера, Тёма опровергает. Говорит – это другая история. Уже после молодежки его привлекали в первую сборную. Во время матча с норвежцами в питерском дворце спорта «Юбилейный» наш герой весь матч оставался на скамейке, сборная вела 5:2. И в третьем периоде договорился с двумя партнерами, что дадут ему по одной своей смене.
– Замерз на лавке, а еще в перерыве орехов объелся, –
Судя по всему, и в то время Артемий еще мог пойти не по той дорожке, которая привела его в примы НХЛ. Даже из диалога с Белоусовым можно было сделать вывод, что Панарин мог тогда стать звездочкой местного розлива. Спрашиваю его, была ли у Тёмы когда-нибудь звездная болезнь, и слышу:
– После молодежного чемпионата мира. Так разговаривал, что мне тогда вообще не хотелось с ним общаться, неприятно было. Тьфу! Я – простой человек, а он приехал такой: «Мне сюда, мне на интервью…» Не хочешь – не разговаривай, мне вообще по фиг. Я сказал ему тогда: «Так будешь себя вести – общаться с тобой не буду! Ты мне такой на х… не нужен». Может, он понял? Наверное, ему надо было это переварить. Прошло время – и все устаканилось, отношения стали такими же, как прежде. И больше не менялись, каких бы успехов он ни достиг даже в НХЛ.
Сейчас, во время сезона Артемия за океаном, они созваниваются нечасто. Но если это происходит, могут и час проговорить. Стоит один детский прикол вспомнить – за ним следует второй, десятый… И снова начинается веселье из совсем другой жизни, из прошлого, когда у того же Белоусова еще не было троих детей, из-за которых он давно не думает ни о каком отъезде в Америку.
Я спросил Панарина – кому из подмосковного клуба, кроме привлекшего его в первую команду «Витязя» Сергея Гомоляко, он благодарен больше всех.
– Алексею Жамнову, – отвечает он. – Как генеральный менеджер, он говорил тренерам, что я перспективный, меня нужно ставить, обращать внимание, давать время. Андрей Назаров давал много играть, у нас хорошо получалось в связке с Михаилом Анисиным. А при Юрии Леонове я уже сам много показывал, усиленно тренировался, доказывал ему – и он перевел меня из третьего звена в первое.
– Какая была самая жесть у Назарова? Твой друг Белоусов называет работу с ним школой жизни.
– Никакой жести не было. Сборы у него достаточно сложные. Он меня не трогал, за что ему большое спасибо. Особо не ругал. Я чувствовал поддержку и работал. Самое смешное было на собраниях, когда он матерился и такие коры выдавал!..
Говоря это, Панарин еще не представлял, какую «кору» Назаров выдаст в «Комсомольской правде» во время сезона-2020/21…
В именитом «Ак Барсе», первом большом клубе, куда Панарин перешел из «Витязя», у него не получилось. Владимир Крикунов, вроде бы тренер с наметанным глазом, открывший Павла Дацюка, Артемия не раскусил, о чем потом не раз высказывал сожаление. Впрочем, и тут, как и в случае с Семендяевым, хоккеист обиды не затаил.
– Вообще никаких обид! Потому что, опять же, это сыграло мне на руку. Не представляю, что в «Ак Барсе» я мог бы тогда прогрессировать. Там были большие звезды, чемпионы мира – Морозов, Зарипов, Терещенко. Мне было бы очень сложно там пробиться на топовые роли, и меня еще на год вернули в «Витязь».
Тем более что я хулиганил и в Казани, и до того в «Витязе». Гуляли с ребятами, что там говорить. И в «Ак Барсе» все это продолжалось. Дошли слухи, что меня подспалили и поэтому не дают играть. Поэтому, когда в «Витязь» вернули, я там кремень стал. В зале пропадал, работал над собой. Жизнь ударила, подсобрался, сказал себе: «Мне эти гулянки не нужны, хочу играть в хоккей». И после этого меня забрали в СКА. Когда перешел туда, следующие четыре года по ходу сезона вообще ни капли не выпивал – два года в Питере, два – в «Чикаго».
Белоусов говорит чуть ли не слово в слово:
– Когда его в Казань взяли, он там барагозил, не режимил. После этого вернулся в «Витязь», сел там, задумался: «Блин, если меня еще раз куда-то в сильную возьмут, и я снова обосрусь – больше не возьмут никуда!» И решил: хватит гулять, это – путь в тупик. Буду заниматься любимым делом, а там – как получится. Многое переосмыслил.
Именно поэтому его в СКА и пригласили. Только там, в Санкт-Петербурге, он и начал думать об НХЛ…
– Помню, Тёма говорил: «Переживаю немножко. Но в принципе думаю, что в СКА все получится», – продолжает Белоусов. – Мы все понимали, что у него есть техника, талант, катание, ум. Но кто мог подумать, что ему в СКА доверят играть в ведущих звеньях? Никто!
Первым его тренером в питерском клубе был финн Юкка Ялонен. При нем Артемий пахал, доказывал. Впервые в жизни на морально-волевых выполнял «тест Купера», после которого едва мог дышать. Тренер ставил его в основном в нижние звенья – с Кучерявенко, Макаровым, – что не помешало Панарину в первом же полном армейском сезоне-2013/14 забить 20 голов и набрать 40 очков – столько же, сколько капитан Илья Ковальчук. Было чем гордиться!
А потом СКА возглавил Вячеслав Быков. Человек, тренировавший сборную России на двух золотых чемпионатах мира подряд, в Квебеке-2008 и Берне-2009, случившихся после 15 лет чемпионской «засухи». Специалист, обожающий красивую комбинационную игру – и создавший в Питере изумительное звено, в котором объединил Панарина с Вадимом Шипачевым и Евгением Дадоновым. Они тут же принялись разрывать всех, играя и за клуб, и за сборную.
– Думаю, это ему дало большой толчок, – размышляет Белоусов. – Когда играешь с такими партнерами, начинаешь мыслить по-другому, стараешься выйти на новый уровень. И у него это получилось.
С Дадоновым они видятся всякий раз, когда их клубы встречаются в НХЛ. Успешный первый сезон Панарина в «Чикаго» вдохновит многих его соотечественников – все-таки ему было двадцать четыре года, и своим блеском в «Блэкхокс» он объяснит им, что можно в уже достаточно зрелом возрасте перебраться за океан и оказаться там успешным.