Панчатантра

Коллектив авторов

Всегда причина дружбы есть, всегда причина есть вражды, | И подобает мудрому стремиться к дружбе, не к вражде». (26)

Хиранья сказала: «Как могу я общаться с тобой? Послушай о сущности разумного поведения:

Коль оказался низким друг, погибнешь ты, дружа с ним вновь. | Как самка мула от плода погибнет, забеременев [250] . (27)

А также:

Растерзан грозным львом грамматики творец — || сам Панини [251] великий, А Джаймини [252]– мудрец, мимансу

что создал, || погиб, слоном растоптан, | Чудовищем морским [253] был Пингала [254] убит — || просодии светило. Рассвирепевший зверь, чей разум затемнен, || достойного не ценит». (28) cardu

250

251

252

253

254

Ворон сказал: «Это—правда. Однако послушай:

Услуга сводит всех людей, особый повод — птиц, зверей, | Боязнь и жадность — дураков, достойных сводит первый взгляд. (29)

А также:

Злодеев, как горшок из глины, Легко разъединить, свести же трудно. | Достойных, словно золотую чашу, Скрепить легко, разбить же трудно. (30) ar

И еще:

Чем дальше от верхушки, Тем слаще сок у тростника всегда бывает. | Так дружат и благие. У злых людей — всегда наоборот. (31) ar

И во всяком случае я правдив. Кроме того, клятвами я освобожу тебя от страха». Хиранья сказала: «Не верю я твоим клятвам. Сказано ведь:

Не доверяйте недругу, пусть даже клятвой связан он: | Сам Шакра клятву данную нарушил, Вритру [255] погубив. (32)

А также:

Коль нет доверья у врага — и бог его не победит: | Плод Дити [256] Индра разорвал, ее доверьем пользуясь. (33) Довольно щели маленькой, чтоб к нам сумел проникнуть враг, | И мы погибли от него, как судно с течью — от воды. (34) Пускай озолотят тебя — не надо доверять врагу | И женщинам нелюбящим, иначе ждет тебя конец». (35)

255

256

А Лагхупатанака, услышав это и ничего не ответив, подумал: «Как надежны ее суждения, касающиеся разумного поведения. Поэтому-то я и желаю дружить с ней». И сказал:

«Учили люди мудрые, что дружба — на семи шагах. [257] | Невольно стала другом ты, так выслушай мои слова. (36)

Вступи теперь со мной в дружбу. Иначе здесь же на месте я расстанусь с жизнью». Вслед за этими словами Хиранья подумала: «Не видно по его речам, чтобы он был глуп:

257

Коль нет ума — нет сладких слов, коль нет любви — к чему наряд? Коль нет страстей — и власти нет, коль честность есть — не будет лжи [258] . (37)

Поэтому я непременно должна вступить с ним в дружбу». Поразмыслив так, она сказала ворону: «Дорогой! Ты внушил мне доверие, и я говорила так, только чтобы испытать твой разум. Теперь я кладу свою голову теби на грудь». Сказав так, она начала выходить, но, едва выйдя

наполовину, снова остановилась. Тогда Лагхупатанака сказал: «Неужели и теперь есть у тебя основание не доверять мне, раз ты не выходишь из убежища?» Она ответила: «Узнав твои мысли, я не боюсь тебя. Но когда-нибудь, доверившись, я погибну от твоего нового друга». Тогда тот сказал:

258

«Когда от друга нового погибнуть должен старый друг, | Ты друга нового оставь: не отдавай за просо рис». (38)

Услышав это, она поспешно вышла, и оба почтительно приветствовали друг друга. Спустя мгновение Лагхупатанака сказал Хиранье: «Иди в свое жилище. Я поищу еды». Сказав это, он покинул ее, углубился немного в чащу леса и, увидев там убитого тигром дикого буйвола, досыта наелся, взял с собою кусок мяса, подобный цветку киншука [259] , вернулся к Хиранье и позвал ее: «Выходи, выходи, дорогая Хиранья! Покушай мяса, которое я принес». А она, тоже будучи внимательной и заранее приготовив ему много проса и рису, сказала: «Дорогой! Покушай рис, который я достала, как могла». И они, несмотря на то, что были сыты, стали есть, чтобы показать взаимную дружбу. Ибо это — зерно дружбы. Сказано ведь:

259

Шесть признаков у дружбы есть: давать свое, у друга брать, | Делиться тайной, спрашивать, вкушать еду и угощать. (39) Без доброты ни у кого не будет дружбы никогда. | Ведь сами боги счастливы, встречая добрые дела. (40) До тех пор дружба в мире есть, пока приносятся дары. | Когда иссякнет молоко, теленок оставляет мать. (41) К чему много слов? Как ногти у живых существ от мяса трудно отделить, | Так стали мышь и ворон тот друзьями неразлучными. (42)

И сердце этой мыши так было восхищено его услужливостью, что она постоянно забиралась ему под крылья и оставалась там.

И вот однажды ворон с полными слез глазами пришел и сказал, запинаясь: «Дорогая Хиранья! Мне надоела эта страна. Поэтому я отправлюсь в другие места». Хиранья спросила: «Дорогой, почему она тебе надоела?» Тот сказал: «Дорогая, послушай: в этой стране настала большая засуха и все горожане, мучимые голодом, не могут даже совершать жертвоприношений. Кроме того, и каждом доме расставлены сети для ловли птиц. Мне суждено было остаться в живых, и я не попал в сети. Вот я и проливаю слезы, уходя на чужбину. Вот почему я отправлюсь в другую страну». Хиранья сказала: «В таком случае расскажи, куда ты отправишься». Тот ответил: «Есть в южной стране в чаще леса большое озеро. Там живет мой лучший друг, даже больший, чем ты, — черепаха по имени Мантхарака [260] . Она даст мне легко перевариваемые куски рыбы. Наслаждаясь радостью общения с ней и хорошими изречениями, я счастливо буду проводить время. Не могу же я смотреть на подобное уничтожение птиц. Сказано ведь:

260

Тот счастлив лишь, кто не видал захват земли, угасший род, | Жену свою в чужих руках и друга в тяжком бедствии». (43)

Хиранья сказала: «Если так, то и я пойду. Ведь и у меня большое несчастье». Тот спросил: «Какое несчастье?» Хиранья ответила: «О! Тут долго рассказывать. Придя туда, я все тебе расскажу». Ворон сказал: «Я ведь двигаюсь по воздуху, а ты — по земле. Как же ты пойдешь со мной туда?» Она ответила: «Если есть польза в сохранении моей жизни, то подними меня на свою спину и неси потихоньку». Услышав это, ворон с радостью сказал: «Если так, то я счастлив. Нет никого счастливее меня. Пусть так и будет сделано. Я ведь знаю восемь способов полета, первый из которых — совместный полет. Поэтому я легко понесу тебя». Хиранья сказала: «О! Я хочу услышать названия полетов». Ворон сказал:

«Полет совместный, перелет, большой полет и вниз полет, | Полет по кругу, вкось, и вверх, и легкий, наконец, полет». (44)

Тогда, услышав это, Хиранья взобралась на его спину, и он отправился «совместным полетом». Так постепенно она добралась с ним до того озера. Между тем умевшая вести себя сообразно месту и времени Мантхарака увидела ворона с сидящей на нем мышью и, подумав: «Кто это?», поспешно залезла в воду, А Лагхупатанака опустил Хиранью в дупло стоявшего на том берегу дерева, взлетел на кончик ветки и сказал громким голосом: «Эй, Мантхарака, подойди! Я — твой друг, ворон, после долгого времени пришел с тоскующим сердцем. Так подойди и обними меня. Сказано ведь: