Панцири
Шрифт:
Или, цитируя, одного моего товарища: «Мелкая вша хряка заела».
13е число, день Екатерины Просвещенной. Полдень
Раньше я думал, что королевская армия занимается только охраной границ да военными походами против вероломных соседей. Обычно так оно и есть – наше славное Королевство Эйзет лакомый кусочек и активный геополитический игрок, в связи с чем на нас то вероломно нападают, то мы куда-то дружественно вторгаемся.
Однако, понятие «интересы короны» куда шире этих двух ипостасей, и пока нет больших войн, мы тоже без дела не сидим. Нас отправляют
Обычно меня мало интересуют причины очередной компании. Кто бы какие союзы не заключал, какие бы интриги не закручивались, какими бы карандашами не разукрашивали политическую карту мира – я в любом случае буду куда-то идти и с кем-то сражаться, разница только в направлениях.
Кто-то объявил нам войну? Кто-то косо посмотрел в сторону королевской особы? Кто-то отравил родственника клубникой? Черт побери, я дрался и за меньшее!
Сегодня мы пришли пустить кровь солдатам маркиза Кобурна, который предъявил старые территориальные претензии к маркизу Ля Бонэ. В другое время все закончилось бы небольшой междоусобной резней, но господин Кобурн успел кому-то насолить при дворе, и его решили проучить, придав войскам Ля Бонэ несколько королевских отрядов – кавалерию и пехоту.
Мы вступили в бой сразу после полудня, спустившись с холма и ударив по ничего не подозревающему противнику. Наша конница грамотно пресекала все попытки зайти нам во фланг, а мы под прикрытием стрелков принялись давить отступающего врага.
И тут из-за леса вылетел огромный огненный шар и с ревом врезался в наш авангард, расплескавшись раскаленными брызгами. Пока пикинеры превращались в плохо прожаренные стейки, Руни толкнул меня локтем и ехидно заметил:
– Эй, Дикий! С тебя монета! Опять нам ничего не сказали про колдуна.
Руни – самый молодой из нас, даже младше меня, вечно улыбающийся жизнерадостный парень. Громадный, даже по меркам тяжелой пехоты, кудрявый, румяный – в общем, кровь с молоком. Временами малость дурной, но не по злобе, а по искренней наивности. Говорит, что записался в солдаты добровольно, спасаясь от гнева генерал-губернатора, с чьей дочкой Руни исследовал горизонты плотских удовольствий.
На его возглас я лишь повел плечом, лязгая железом. Настроение с утра не задалось и меньше всего хотелось пререкаться.
– Конечно, не сказали, они никогда не говорят, – откликнулся Пикси, скаля из-под пышных усов крупные, как у коня, зубы. – Кто ты такой, чтобы тебе о таком докладывали?
Пикси – он же Паскаль Бордо, типичный представитель лихого северного побережья. Обветренный, косматый и угрюмый, всегда осторожен, всегда старается подстелить соломку наперед. Он не то бывший моряк, не то пират, не то каторжанин – о его непростом прошлом говорили длинные рубцы от плетей во всю его широкую спину, и корявая самодельная татуировка на плече, в которой угадывается не то слишком располневшая русалка, не то терпящий бедствие корабль.
– А чего тебе тот колдун? – прогудел с характерным восточным акцентом стоящий в передней шеренге Ариф. – Что он есть, что его нет – один хрен в атаку идти.
Ариф – наш дед, старый пустынный ящер, ворчливый и скрипучий. Ветеран былых компаний, воевал еще при старом короле. Говорит, что двоюродный сын Халазирского шейха, предательски проданный мятежниками в чужую армию сроком на сто лет. Но ему никто не верит, потому как, судя по морщинистой роже Арифа, сто лет давно уже миновали.
– Эй, давайте потише, пожалуйста! – прикрикнул обернувшийся к нам знаменный. – Очень отвлекаете!
Знаменный Зыря, он же Реджинальд Зебедия, правая рука капитана – бастард какого-то мелкого барона, решившего, что его незаконнорожденный отпрыск будет неплохо смотреться в доспехах подальше от родного дома. Королевская армия предоставила такую возможность, и вскоре Зыря уже размахивал сигнальным знаменем впереди шагающего строя. Мужик он, в целом, неплохой, но временами вспоминает о своем псевдодворянском происхождении и пытается получить особое к себе отношение. А еще порой склонен к чрезмерному занудству и беспричинному унынию.
Еще у нас есть Вампир, Пузо, Гробовщик, есть оружейник Пепел и капелан Райт, есть интендант Каркар и хирург Зельц. Всеми нами руководит капитан Гримальд по кличке Мертвец.
Нет смысла всех перечислять, все равно с ходу не запомните. Нас тут три сотни в три шеренги, все в одинаковых доспехах, с пиками, мечами и щитами.
– Слышишь, Дикий? Монету! – хохотнул Руни. – Не забудь!
Я многозначительно посмотрел на него, потом на летящий в нас огненный шар. Тяжело вздохнул, опуская забрало.
День предстоял долгий.
Тот же день. Немногим позже
Ненавижу колдунов. Понимаю, что без них в современной войне никак нельзя, но как было бы чудесно, кабы этих самодовольных индюков вовсе никогда не было. Тот же дракон или кракен – да, тварь весьма мерзкая, смертоносная, но ее хотя бы видно, ты можешь предугадать атаку, попытаться как-то противостоять ей. А с колдунами сплошные сюрпризы – то огненный дождь, то земля разойдется под ногами, то зловонным облаком накроет, от которого кровавый понос одолевает. И не достать-то этих гадёнышей никак, сидят себе в тылу под навесами, губами шевелят и шербет кушают. Хорошо, если у нас есть свой колдун, который прикроет и сам в ответ ударит, а если нет, то жди и молись чтобы вражеская сволочь в золотой мантии побыстрее выдохлась.
У нас колдун нашелся, хотя и подключился поздновато, много наших успело полечь. Шарахнул так, что первые ряды вражеской пехоты попросту сгорели в пляске цепных молний, а остальные принялись блевать прямо сквозь забрала.
– В атаку! – заорал Зыря, размахивая знаменем.
Признаюсь, обожаю момент перед самым началом драки. Это такое пресловутое затишье перед бурей, ожидание прыжка с обрыва, кристаллизованный до физической ощутимости момент! Ты видишь глаза противника, успеваешь оценить броню, хват оружия, манеру движения, успеваешь сообразить как лучше ударить, с чего начать. Но потом хрупкий барьер проламывается – и ты бросаешься словно лавина вперед, сокрушая все на своем пути, не чувствуя боли и страха!