Пандемия. Аркада. Эпизод второй

Панов Вадим Юрьевич

– Ты слишком гордый для этого мира.

– Таким меня воспитали.

– Не жалеешь?

– Иногда, – не стал скрывать Орсон. – Но не настолько, чтобы меняться.

– Кем считаешь меня?

– Я видел много и давно перестал осуждать.

– А презирать?

– Это несправедливо.

– Презирать?

– Презирать за то, что не повезло, – объяснил Бен. Он поставил чайник и накрыл руки женщины ладонями. На тот случай, если она захочет разорвать объятия. – Мир несправедлив, вот он достоин презрения, а тебе просто не повезло,

я знаю.

– Откуда?

– Я вижу, что ты чужая своей профессии.

Женщина резко выдохнула и сильнее прижалась к Орсону.

Долго, почти минуту они стояли и молчали, боясь нарушить возникшую связь, а затем Келли тихо-тихо спросила:

– Разве не мы построили несправедливый мир?

– Мы, – ответил Бен. – Однако мы – всего лишь орки: строители и военные, ученые и разбойники, шлюхи и праведники. Мы – муравьи мира, он стоит на нашем прахе. Мы умирали, строя железную дорогу, но не мы решали, куда она пойдет.

– Все это очень сложно, – прошептала женщина, но по ее голосу Орк догадался, что Келли его прекрасно поняла, и улыбнулся. Однако промолчал, потому что женщина продолжила: – Мне очень приятно, что ты так сказал… обо мне. Спасибо, – она потерлась щекой об его спину. – Обычно люди стыдятся говорить мне приятные слова… те люди, которым я по глупости задавала этот вопрос.

– Мне приходилось делать такие вещи, что стыд давно потерял для меня смысл, – спокойно ответил Бен, лаская сомкнутые пальцы Келли.

– Неприятные вещи?

– Ужасные.

– Во имя страны?

– Я поклялся ее защищать.

– А она требовала грязи?

– Требовала окунаться в нее с головой.

– Как же ты справляешься?

– Я научился оставлять сделанное в прошлом. И никогда к нему не возвращаюсь.

– И оно ни разу тебя не настигало?

– Я хорошо умею закапывать то, от чего нужно избавиться.

Они вновь помолчали… Эти мгновения – объятий в тишине – очень им нравились, а затем Келли тихо продолжила:

– Я играла на виолончели, занималась в настоящей музыкальной школе у очень хорошего педагога. Это может показаться глупым, кому нужна виолончель, когда есть электронные импровизаторы, с помощью которых можно синтезировать любую композицию в любом стиле, но до сих пор существуют симфонические оркестры, которые играют на настоящих инструментах. Попасть в них сложно, требуется пройти большой конкурс, ведь оркестры играют для подлинных ценителей.

– Не для орков, – понял Бен.

– Нет.

– Ты хорошо играла?

– Очень, – без ложной скромности ответила Келли. – Мне нравилось играть, я старалась, у меня получалось. Говорили, что у меня талант.

– Что с тобой случилось? – глухо спросил Орк.

Хотя догадывался, какую историю услышит.

– Отец потерял работу и не смог найти новую – такого же уровня. Некоторое время мы держались за счет сбережений, потом они закончились, и жизнь рухнула. Новая работа отца не была ни престижной, ни доходной, мы переехали в другой район, но не сразу

поняли, чем он отличается от прежнего, безопасного… Я по привычке ходила в школу одна, без сопровождения, и где-то через неделю меня изнасиловали. Они затащили меня в арку и… – Бен почувствовал, что Келли задрожала. – Их было четверо – крепкие парни из старшего класса. Когда они поняли, что для меня это… что я делала это в первый раз, они развеселились окончательно. Отвели меня в какой-то подвал и не отпускали три часа. А на прощанье сказали, что убьют, если я кому-нибудь расскажу.

– И ты не рассказала? – спросил Орк, чувствуя, как у него сводит скулы от бешенства.

– Вернувшись домой, я разбила виолончель. Даже в душ не стала заходить: вошла в квартиру, вытащила ее из шкафа, поднялась на крышу и разбила. Она стала ненужной, потому что к этому моменту я уже оставила музыкальную школу. Мое будущее изменилось… – Келли тихонько всхлипнула. – Сейчас я принадлежу одному из тех хулиганов. Он стал в Бруклине весьма авторитетным человеком.

– Как его зовут?

– Какая разница?

– Интересно.

– Просто интересно?

– Я – военный в отставке, – напомнил Орк. – Я обладаю большим боевым опытом и за две недели, что живу в Нью-Йорке, познакомился с десятком, если не больше, авторитетных парней.

– Всем нужен бывший военный?

– Я не хотел, чтобы обо мне знали, но кто-то слил информацию, и предложения сыплются как из рога изобилия.

– Его зовут Сечеле Дога, – помолчав, ответила Келли.

– По прозвищу Крокодил?

– Знаешь его?

– Он сделал щедрое предложение.

– Значит, может получиться так, что в следующий раз я обслужу тебя бесплатно.

Орк резко повернулся, взял лицо женщины в руки и заглянул в ее полные слез глаза. И почувствовал, как защемило душу: то ли от жалости, то ли от бешенства.

– Зачем ты все это рассказала?

Келли слабо улыбнулась.

– Зачем?

– Тебе было нужно тепло?

Он понял, о чем спрашивает женщина, и кивнул:

– Да.

– Мне тоже. – Из ее глаз потекли слезы, но Келли улыбалась. Улыбалась по-настоящему, искренне. – Я была счастлива встретить мужчину, который выслушал мою историю и отнесся к ней серьезно. В конце концов, ничего, кроме этой истории, у меня не осталось.

///

«Была счастлива… была… была… была…»

Утром Орк предложил ей остаться, но Келли отказалась. Он решил, что не был понят, и уточнил: «Совсем», она поцеловала его в щеку и ответила: «Я не могу». Тогда он сглупил и сказал, что договорится с Крокодилом, но уже заканчивая фразу понял, что произносить ее не следовало.

– Я не искала спасения, – ответила Келли.

– Но почему?

– Не нужно все портить.

– Мы только встретились.

– Лучше, чем сейчас, уже не будет. – Ее руки обвили шею Бена, а дыхание обжигало грудь. – Счастье может быть только мимолетным. А с тобой я была счастлива.