Пандемоний
Шрифт:
— Господи! — Лью попытался встать на ноги. — Ты ведь не можешь взять и…
Он доковылял до окна.
— Прошлой ночью он проснулся с криком. Он просто был напуган, вот и все. Ведь вокруг были сплошь незнакомые ему люди. Ты, главное, не дай ему распсиховаться, говори с ним. И он узнает тебя. Вот увидишь, он узнает тебя.
— Господи, что за бред! — воскликнул Лью. — Чистейшей воды бред.
— Лью!
Наконец он обернулся.
— Подойди ко мне. Прошу тебя.
Он выполнил мою просьбу.
— Положи мне на плечи руки. Вот и все.
Лью склонился надо мной. Его руки сжали мне бицепсы.
— Вот так? — спросил он.
— Сильнее.
— Не знаю, получится ли у меня. — Слезы катились у него из глаз и терялись в густой бороде. — Ты стал крупнее, чем раньше. У меня же пару недель назад случился сердечный приступ.
— Ты большой ребенок, — пошутил я сквозь стиснутые зубы. — Ты хочешь сказать, что я могу взять тебя прямо сейчас?
Дэл с силой ударился изнутри о мой череп. Я простонал и закрыл глаза.
Надо мной расцвел черный колодец. Бобби Нун был мертв, но паутина душ, мириады тоннелей колодца — все это никуда не делось. И где-то посреди этой тьмы родился я.
На дне Гармония-Лейк мне заново открылся секрет
— Мама! Амра! Идите к нам! — крикнул Лью.
— Заткнись! — оборвал я. — И держись крепче.
Гора Проспект, штат Иллинойс, наши дни
Торт украшали шесть свечей. Мальчик сильнее вжался в сиденье стула, пытаясь сдержать охватившее его волнение. Мать одну за другой зажигала свечи, и он наблюдал за ней, затаив дыхание. Было ветрено, и некоторые свечи пришлось зажигать повторно.
Они спели ему песню — мама, старший брат, жена брата. Мальчик, чье тело выросло до размеров взрослого мужчины, а голос превратился в густой баритон, не стал им подпевать. Слова давались ему с трудом. Он мог произнести лишь «мама», «Лью», «нет». Его личный врач, доктор Аарон, считает, что со временем вернутся и другие слова. По ее мнению, со временем он также научится владеть собой, и приступы дурного настроения станут реже. Они уже выяснили, что их провоцирует. Например, он не любил тесные помещения, тесную одежду, а однажды, когда во время грозы выбило пробки, и дом погрузился во тьму, он стал кричать и долго не мог остановиться.
— Ну давай, дружище, — обратился к нему Лью.
И мальчик задул свечки все одним разом. Присутствующие за столом дружно захлопали.
Мальчик оттолкнул стул от стеклянного стола. Металлические ножки царапнули по цементному полу. Он подтянул колени под подбородок и сидел, щурясь на солнце. На нем были синие шорты и футболка с изображением Человека-Паука.
Мать нарезала торт — ванильно-шоколадный торт-мороженое — и переложила ломтики на бумажные тарелки.
— Тебе самый большой, — сказал Лью.
Мальчик схватил белую пластиковую вилку и вонзил в торт. На улице было жарко и влажно, но торт только что достали из морозильника, где он пролежал всю ночь, и он был твердый как камень.
— Давай я помогу тебе разрезать его на мелкие кусочки, — предложила свою помощь Амра.
Он отрицательно покачал головой, еще крепче сжал в руке вилку и повторил попытку. Один зуб вилки сломался.
— Не переживай, Дэл, — подбодрила его Амра. — Давай я принесу серебряную вилку.
Мальчик выковырял из торта застрявший пластик, после чего облизал с пальцев мороженое.
— Может, нам потом пойти поиграть в мини-гольф? — предложил Лью, обращаясь к матери.
Мальчик снова вонзился в торт, причем с такой силой, что стол закачался. Мороженое размазалось по руке до самого локтя. Мать положила ему на плечо руку.
— Дэл, прошу тебя, не надо…
Мальчик сделал резкое движение рукой вниз. Вилка переломилась надвое, а его кулак врезался в торт. Брызги мороженого полетели во все стороны.
— Довольно, — сказала мать.
Мальчик откинулся на спинку стула и принялся гневно дергать ногами.
Своей силы он не ведал. Одна нога зацепила снизу стеклянную столешницу и подтолкнула ее вверх — торт вместе с чашками и тарелками взлетел в воздух. Край столешницы при этом ударился о бетонный пол и треснул. Треск был подобен выстрелу.
Стул, на котором сидел мальчик, опрокинулся назад, на разбитое стекло. Мальчик с громким ревом вскочил на ноги и бросился в дальнюю часть двора, к деревянному забору, которого там, по идее, не должно было быть. Он вскочил, ухватился слишком длинными для ребенка руками за верх и перебросил не по-детски огромную ногу. При этом он оцарапал себе грудь и больно упал на землю на другой стороне.
Он лежал, раскинувшись на узкой полоске травы рядом с шоссе. На другой стороне от дороги полей, в которых он когда-то играл, больше не было. Их сменили невысокие кирпичные здания, парковки и газоны. Между зданиями змеилась мощеная велосипедная дорожка — она вела по направлению к деревьям туда, где когда-то протекал ручей. Мальчик поднялся на ноги и зашагал по дороге.
Откуда-то появилась машина. Взвизгнули тормоза. Но он продолжал идти вперед, потому что боялся оглянуться.
Оказавшись среди деревьев, мальчик обнаружил, что ручей никуда не делся. Он побежал вдоль него, спотыкаясь и то и дело ступая в воду, и даже намочил кроссовки. Затем замедлил бег и поискал глазами старые места, где когда-то любил прятаться. Увы, все было гораздо меньших размеров, нежели он помнил.
Он сел у края воды, не заботясь о том, что может испачкать одежду, и попытался унять слезы. Вокруг лица тучей кружила мошкара.
Мальчик услышал, как откуда-то сверху они зовут его. Он заполз на берег и на четвереньках протиснулся сквозь кустарник. Кустарник был на редкость густой и колючий, и он поцарапал себе руки и спину. В нескольких футах от своего лица он обнаружил спинку скамейки, а чуть дальше — переходную дорожку.
Спустя минуту они прошли мимо его укрытия.
— Я проверю игровую площадку, — услышал он голос матери.
Вернее, женщина, которая произнесла эти слова, утверждала, что она его мать. Теперь его матерью была эта седая женщина. А его брат превратился в настоящего гиганта. Его отец, так они ему сказали, давно умер.
Мальчик увидел, как они пошли в разные стороны и вскоре исчезли среди кирпичных зданий. Но он, даже не пошевелившись, продолжал сидеть. Комары кусали голые ноги. Тело нещадно чесалось. И все равно он не покинул укрытия.
На скамейку, спиной к мальчику, сел невысокий толстяк. Он снял бейсбольную кепку и погладил ладонью голову. На макушке у него была лысина, а вокруг кудрявый венчик волос. Рядом на скамейке стояла сумка.
— Можешь выходить, — произнес толстяк, не оборачиваясь. — Путь свободен.
Мальчик даже не пошевелился.
— Ну, если хочешь, можешь оставаться там, где сидишь.
Мальчик высунул голову и посмотрел направо и налево. Больше никого рядом не было, и он на локтях пополз вперед. Затем попробовал встать на ноги и поскользнулся.
Лысый толстяк встал со скамейки и
Мальчик тотчас отпрянул назад. Он узнал толстяка и от испуга издал сдавленный крик. Лысый толстяк по-прежнему держал его за руку. И тогда мальчик сжал свободную руку в кулак и размахнулся.
Он угодил толстяку прямо в висок.
Тот вскрикнул и, сделав шаг назад, прикрыл уши руками. Мальчик двинулся на него, на сей раз размахивая обоими кулаками. Он наносил удары, словно работал молотом.
Толстяк даже не пытался дать ему сдачи. В конце концов он опустил руки, и теперь мальчику ничто не мешало избивать его. От ударов уши толстяка сделались красными, из носа закапала кровь. Но он стоял, не шелохнувшись, и подставлял себя под удары.
Спустя минуту мальчик остановился перевести дыхание.
Толстяк отвернулся, чтобы сплюнуть кровь.
— Поделом мне, — произнес он. — Еще как поделом!
Он ущипнул себя за переносицу. Его спортивная рубашка была вся в красных потеках. Обе щеки — в синяках. Одно ухо распухло и сделалось красным как помидор.
— Правда, не знаю, как мне потом извиняться перед Бертрамом.
Мальчик уставился на него.
— Ну, все, ты закончил? — спросил толстяк.
Мальчик влепил ему пощечину, да так, что голова толстяка мотнулась в сторону.
Толстяк потер щеку.
— Ну ладно, хватит.
С этими словами он подошел к скамье и снова сел. Мальчик остался стоять, готовый в любое мгновение броситься бежать.
— Больше я не стану тебе надоедать, — произнес толстяк. — Обещаю. Тебе больше никогда не придется волноваться из-за… меня. Я постараюсь не подпускать к тебе других демонов. Считай, что я твой ангел-хранитель.
Мальчик молчал.
— Может, в один прекрасный день нам удастся отогнать всех демонов сразу. — С этими словами он потрогал разбитый нос. Кровотечение прекратилось. — Я работаю с одной женщиной и несколькими другими людьми. Мы пытаемся вступить в контакт с учеными. Думаю, сейчас ты вряд ли меня понял бы, попытайся я тебе объяснить… Скажем так, мы пытаемся закрыть дверь, которой до этого пользовались демоны.
— Дэл! — раздался где-то вдалеке крик.
Толстяк и мальчик обернулись одновременно. С другого конца парка им махал высокий бородатый мужчина, который затем перешел на прихрамывающий бег, точнее, подобие бега.
— Мне пора, — заявил толстяк. Он встал, поднял с земли кепку и надел на голову. — Пока не забыл, я тебе кое-что принес.
С этими словами он протянул мальчику небольшой сверток.
— С днем рождения, Дэл.
Толстяк быстро зашагал прочь. Мгновение — и он исчез за углом ближайшего здания.
К мальчику подбежал Лью. Он задыхался, лицо блестело от пота.
— Эй, приятель, я тебя обыскался. Ты с кем это здесь разговаривал? Скажи, он приставал к тебе? Он тебе что-нибудь сделал?
Мальчик покачал головой.
— Ну хорошо.
Лью внимательным взглядом окинул место, где только что исчез толстяк, затем посмотрел на мальчика и заметил в его руках сверток.
— Что это там у тебя? Кто тебе его дал? Тот человек?
Мальчик протянул ему сверток. Интересно, что за этим последует? Лью снял оберточную бумагу.
— Черт! — выругался он себе под нос.
Внутри оказалась книжка комиксов. Какое-то время Лью внимательно рассматривал обложку, затем посмотрел в ту сторону, где только что исчез незнакомец. Того и след простыл.
Мальчик взял в руки книжку. На обложке был изображен человек в огромных очках, стреляющий из здоровенного ружья. Он перелистал страницы и нахмурился.
— Это Человек-Радар, — пояснил Лью. Голос его прозвучал как-то натужно. Прочистив горло, он добавил: — Не переживай, я тебе почитаю. У нас в подвале тонны комиксов. Они все твои.
Мальчик взял брата за руку, и они вместе зашагали обратно. Пока шли, мальчик держал в свободной руке открытую книжку комиксов.
— Первым делом, приятель, тебя нужно помыть, — заявил Лью. — Кстати, на тебя никто не сердится. Ведь ты не нарочно, верно я говорю?
Мальчик рассеянно кивнул. Его взгляд был прикован книжке комиксов.
— И пожалуйста, не говори Циклопу, что я ругался в твоем присутствии. Она меня за это убьет.
Примечания
Комментарий, сделанный в главе № 5 ВАЛИСом относительно разницы между фэнтези и научной фантастикой, позаимствован мной из эссе Филипа К. Дика «Мое определение научной фантастики», которое увидело свет в сборнике «Подвижные реальности Филипа К. Дика. Избранные литературные и философские труды» под редакцией Лоренса Сатина. В этом издании также воспроизводится рисунок из «Экзегезы» Ф. Дика, который я сделал символом экстатиков в главе № 4.
Слова признательности
Тот, кто впервые выпускает книгу, обязан практически всем, с кем он встречался в жизни. Тот, кто сочинил книжку на темы массовой культуры, вроде этой, обязан всем прочитанным ранее книгам, начиная с комиксов Джека Кирби и Стэна Ли. Спасибо вам, джентльмены, за то, что научили меня читать. Эта книга также во многом обязана своим появлением на свет рассказам Г. П. Лавкрафта и романам А. Е. Ван Вогта и Филипа К. Дика.
Кэти Бьешке и Гари Делафилд как всегда были мои первыми и самыми взыскательными читателями. Эндрю Тисберт и Элизабет Делафилд познакомились с более поздними версиями книги и помогали мне не сбиться с пути. Выражаю благодарность моим многочисленным друзьям (в том числе и другим Делафилдам), которые познакомились с рукописью; моим детям, Эмме и Иану Грегори, которым было запрещено ее читать, а также моим сестрам Робин Сомерфилд и Лизе Джонсон, которые были благодарны мне уже за то, что я не включил их в свой опус.
На последнем этапе публикации я получил немало дельных советов от мудрых профессионалов книжного бизнеса. Гордон Ван Гелдер вовремя дал мне совет, как действовать дальше, и подсказал адрес электронной почты, который открыл для меня не одну дверь. Кристина Коэн передала книгу прямиком в нужные руки. Мои технические редакторы, Сонна Фогель и Деанна Хоук, не раз спасали меня от конфуза. Моя глубокая благодарность всем им, и в особенности моему личному редактору Флитвуду Роббинсу. Он понял книгу с самого начала и увидел, как сделать ее ярче и убедительнее.
И наконец, мои самые искренние слова признательности Дарреллу и Тельме Грегори, которые ни разу не пытались откреститься от своего странного отпрыска независимо оттого, сколько раз он отходил от кассы книжного магазина с комиксом или приключенческой книжкой в руках. Мам, ты уж меня извини за то, что в этой книжке так много плохих слов.