Пандора (сборник)

Герберт Фрэнк

Строки все ползли: дата имплантации яйцеклетки, адреса суррогатных родителей, имена…

Льюис тоже подошел и замер за плечом своего босса.

— Почему, Легата?

Да, в голосе его определенно звучал смех.

Легата не могла отвести взгляд от потрясенного Оукса. «Почему мне так хочется утешить его?»

— Комната ужасов… была ошибкой, — прошептала она.

— Вначале клонов! — вскрикнул кто-то от дальней стены. — Пошлите клона! — И весь зал подхватил, скандируя в безотчетном яростном гневе: — По-шли-те кло-на!

По-шли-те кло-на!

— Не-ет! — взвыл Оукс.

Но десятки рук уже вцепились в него, и Легата была не в силах спасти его, не убив, — а на это у нее не хватило духу. Вопли Оукса «Нет! Нет, умоляю!» становились все тише, уплывая в коридор, и потерялись в рычании толпы.

Подойдя к пульту, Льюис убрал досье с экрана и подключился к сенсору на верхнем ярусе, еще не заплетенному паутиной. Полыхнула огнеметная струя, прожигая дорожку в паутине там, где периметр пробили лучи вражеского резака. А через несколько мгновений на экране показался Оукс, который бежал, спотыкаясь, по смертоносному полю Пандоры.

Этот плод не должен дожить до родов. Он не может быть человеческим. Людское дитя не может ускорять собственное внутриутробное развитие. Людское дитя не в силах черпать потребную энергию из внешнего мира. Людское дитя не может общаться, не покинув прежде материнского лона. Мы должны вырезать его из чрева или же уничтожить дитя вместе с матерью.

Сай Мердок, «Обмен Льюиса», из корабельных архивов.

Ваэла пристроилась на краю кушетки в импровизированной родильной палате. Слышно было, как Ферри латает кого-то в соседнем закутке. Старик даже не заметил, что она ушла. Ящики с медикаментами скрывали ее из виду. Ваэла сидела в тени шатра и часто-часто дышала, стараясь унять родовые схватки.

Предсказания ее внутреннего голоса и прибокса Хали оказались точны. Дитя готово было появиться на свет по своему распорядку, что бы ни творилось вокруг.

Ваэла откинулась на кушетку.

«Я не боюсь. Почему это?»

«Случится то, что случится», — ответил голос из ее чрева.

Тишину нарушили громкие голоса, и в лазаретную палатку вломился еще кто-то. Которая это уже партия раненых? Ваэла сбилась со счета.

Следующая схватка оказалась особенно сильной. Ваэла застонала.

«Время пришло. Пришло».

Ваэле казалось, будто она скользит по бесконечной горке, не в силах ни задержаться, ни изменить свой путь, предначертанный с той самой секунды, когда в капсуле субмарины свершилось зачатие.

«Как я могла остановить это? Никак».

— Куда подевалась эта таоЛини? Мне нужна помощь, — послышался знакомый визг. Ферри.

Ваэла с трудом поднялась и доковыляла до занавеси, отгораживавшей родильный угол. На пороге ей пришлось остановиться — чрево ее сотрясла очередная схватка.

— Здесь я. Что тебе надо?

Ферри поднял голову, продолжая заклеивать клеткопластырем раны очередного спецклона.

— Кто-то должен выйти и рассортировать раненых по тяжести травм. Я не успеваю.

Ваэла молча поковыляла к выходу.

— Стой! — Мутный старческий взгляд сосредоточился наконец на ней. — Что с тобой?

— Я… уже… — Ваэла ухватилась за край операционного стола, глядя на раненого.

— Тогда вернись и ляг, — приказал Ферри.

— Но тебе нужна…

— Я сам решу, что мне нужно!

— Но ты сказал…

— Я передумал. — Он закончил перевязку и ткнул пальцем в спецклона, чьи выпученные глаза разнесло до самых висков. — Ты! У тебя хватит здоровья выйти наружу и проследить, чтобы ко мне отправляли в первую очередь самых тяжелых.

Ваэла покачала головой.

— Он же ничего не знает о…

— Умирающих он точно узнает. Верно? — Ферри помог клону встать, и Ваэла заметила, что у того обожжено правое плечо.

— Он же сам ранен, — заспорила Ваэла. — Нельзя…

— Все мы здесь ранены, — отрезал Ферри истерически. — Все до одного. А ты иди и ляг. Пусть убогие лечат убогих.

— Что ты…

— Приду, когда разберусь с этой толпой. Потом… — Он ухмыльнулся, показав желтые редкие зубы. — Потом суп с котом. Видишь — я тоже рифмач. Может, теперь я тебе понравлюсь.

По спине Ваэлы прозмеилась холодная струйка страха.

В лазарет зашла еще одна обожженная — молодая женщина с длинной шеей и огромными глазами на узком лице. Ферри помог ей лечь на стол и подозвал на помощь клона-санитара. Проковылявшая вслед за раненой колченогая фигура обняла подругу за плечи.

Ваэла отвернулась, не в силах видеть муки в глазах обожженной. Как она может молчать?

— Я скоро! — бросил Ферри ей в спину.

— Я сама могу о себе позаботиться! — крикнула Ваэла из-за занавеси. — Хали меня научила…

Ферри расхохотался.

— Хали, сладкая моя девочка, ничему тебя не могла научить! Ты уже не так молода, таоЛини, и это твои первые роды. Хочешь не хочешь, а я тебе пригожусь, вот увидишь.

Осторожно ступающую Ваэлу настигла очередная схватка, перегнув пополам. Когда боль схлынула, роженица добралась до койки и рухнула на нее. По вздутому животу прокатилась отчетливо видимая судорога, сразу за ней — еще одна, сильней и больней. Ваэла захлебнулась воздухом, и тут же накатила третья схватка. Койку залили плодные воды.

«О святой Корабль! Ребенок выходит, выходит…»

Ваэла зажмурилась, захваченная надвигающейся изнутри могучей силой. Ей не помнилось, чтобы она кричала, но когда глаза открылись, над ней уже стоял Ферри, а с ним длиннопалый карлик, которого она видела у лазарета.

— Я Майло Курц, — представился гном, склоняясь над роженицей. Глаза у него были огромные, навыкате. — Что теперь делать?

Ферри заламывал руки. По лбу катились капли пота, истерическая бравада, переполнявшая старика в лазарете, схлынула.