Паника
Шрифт:
— И ты бы послушался? — с неподдельным интересом спросила девушка.
— Отцу достаточно позвонить — и нас выдворят из страны через два часа! Он поддержал теперешний режим во время того, что жирная жаба из департамента назвала «политическим кризисом»! А в основе переворота лежали даже не политические амбиции, а старинная племенная вражда! Ты представить себе не можешь, какие она принимает формы!
— Почему же? Могу! — сказала Фло, слизнув капельки пота с верхней губы. — Не забудь: у меня та же специализация, что и у тебя!
Рохан не позволил себе улыбнуться. Но не замедлил поставить подружку на место:
— Ты заметила, значит, что жирная жаба принадлежит к союзу племен, поддерживающих оппозицию?
Фло уставилась на друга, пытаясь угадать: не подвох ли это? Потом покачала головой:
— Нет. Ты так думаешь?
— Определенно. Ты обратила внимание на шрамы на его лбу? Они говорят о родовой принадлежности так же определенно, как школьный галстук.
— Но, — попыталась возразить Фло, — если он принадлежит к оппозиции, то откуда такой важный пост?
— Была большая резня! — сказал Рохан. — Президент вынужден кое-что сделать, иначе половина страны просто отколется! А пост не такой уж важный!
Осторожно объезжая торговцев в живописных нарядах, расположившихся прямо на раскаленном асфальте, такси подъехало к воротам, ведущим на территорию отеля «Парадиз».
Рохан показал пропуск, и охранник нажал кнопку, открывающую ворота. Еще один охранник, выйдя наружу, проследил, чтобы никто из толпившихся снаружи не посягнул на «священную землю».
Маленький голубой «пежо», сопровождавший такси от самого земельного департамента, ловко развернулся между лотков с товарами и покатил обратно.
Такси медленно ехало по тенистой аллее мимо горько-зеленых лужаек и пустынных теннисных кортов к огромному плоскому зданию отеля.
Спустя несколько минут швейцар в желто-голубой униформе распахнул двери вестибюля и Фло окунулась в долгожданную прохладу.
Ключи от номера Рохан носил с собой, поэтому сразу же направился к лифту.
Пока они поднимались, Фло скептически разглядывала свое отражение в зеркале напротив дивана.
Миновав просторное фойе с огромным, в полстены, аквариумом, молодые люди подошли к двери с номером 800. Когда Рохан распахнул ее, девушка с воплем вышедшего на боевую тропу гурона ринулась в ванную. Ее друг со снисходительной улыбкой опустился в кресло рядом с телефоном и позвонил в ресторан. Когда спустя минут десять Фло окликнула его: «Не хочешь ко мне присоединиться?» — Рохан все еще обсуждал с метрдотелем будущий обед. К еде Рохан Дейн Хамстер относился очень серьезно.
Ночь была теплой и не слишком влажной, несмотря на ветер, дувший со стороны океана. Гладя из окна вниз, Рохан подумал о белой каменистой пустыне, с трех сторон окружавшей город. И о нефти, запрятанной под тысячами тонн песка. Еще он подумал о парке, огромном тенистом парке, окружавшем усадьбу Хамстеров за тысячи миль от этого города.
Отец приезжал сюда не меньше двух раз в год. В «Парадизе» у Хамстера-старшего были собственные апартаменты. В сравнении с ними «люкс» Рохана был чем-то вроде комнаты в мотеле. Но, поскольку он зарегистрировался под чужим именем, отцовский номер ему не достался. Хотя Рохан подозревал, что управляющему известно, кто такие мистер и миссис Дейн. Он подозревал также, что и сам отель принадлежит «Объединенной нефтедобывающей». Еще Рохан подозревал, что разумней было бы не докапываться самому, а обратиться за помощью к отцу Джереми Хамстер недолюбливал брата своей жены, но, не раздумывая, пришел бы на помощь, если б Сэллери Дейн попросил. Но Сэллери Дейн молчал, и это устраивало его шурина. А ведь одного имени Хамстер достаточно, чтобы получить немедленную аудиенцию у Генерала. Генералом отец называл Его Превосходительство Господина Президента. Не в лицо, разумеется. Генерал и Шейх, оба они добивались благосклонности (точнее, кредитов) «Объединенной». Джереми Хамстер убедил Совет директоров выбрать Генерала. Генерал не был мусульманином, а Джереми Хамстер имел предубеждение против мусульман.
«Все они — каннибалы! — говорил он Рохану. — Но язычники, по крайней мере, не полагают достоинством сожрать именно бедного христианина!»
Сам Джереми Хамстер относил себя к «бедным» католикам.
Ясно, что достаточно двух слов отца, и весь земельный департамент забурлит, как теплое пиво, если его взболтать. И пены будет столько же. Нет, это дело Рохана, и он сам, без помощи отца, доведет его до конца. Это — принцип!
— Закажи что-нибудь легкое! — раздался голос Фло. Она опять плескалась в ванной.
— Вина? — крикнул в ответ Рохан и ехидно улыбнулся.
Ответом ему был возмущенный плеск.
— Здесь неплохой выбор немецких вин! — сообщил Рохан. — Или ты предпочитаешь французское?
— Я предпочитаю пиво!
Флоренс появилась в дверях, голая, мокрая, проследовала к креслу, стоявшему напротив открытого балкона. Плюхнувшись в него, она обтерла пальцы о ковер и взяла сигарету. Прикурив, откинулась на спинку, выпустила вверх синеватую струйку дыма.
Рохан принюхался: вроде обыкновенный табак. И на том спасибо!
Его подруга перекинула через подлокотник длинную ногу, потянулась.
— Я хочу пива! — напомнила она.
Рохан окинул ее рассеянным взглядом, напомнив себе: ни поза девушки, ни ее нагота не являются приглашением заняться любовью. Даже у себя дома Фло надевала трусики только из уважения к родителям.
— Новое поколение — новая мораль,» — снисходительно подумал он.
Заказав по телефону коробку светлого пива, Рохан подмигнул девушке и присовокупил еще пару шампанского.
— Год в Париже сделал тебя похожим на мою матушку! — заявила Флоренс. — Притом, что твой французский по-прежнему отвратителен. Твой любимый Аполлинер…
— Ничем не хуже твоего любимого Бодлера! — перебил Рохан. — Избавь меня, пожалуйста…
В дверь постучали.
— Накинь халат!
Фло фыркнула и прикурила новую сигарету.
— Войдите! — громко произнес Рохан.
Важный, как монарх, негр в белом смокинге внес заказ, поблагодарил снисходительным кивком за чаевые и вышел, никак не отразив лицом присутствия в апартаментах голой белой девушки. Это было тем более забавно, что некая другая часть тепа слуги, не столь вышколенная, ясно продемонстрировала: Фло не осталась незамеченной. И он забыл открыть шампанское.