Паника
Шрифт:
— Ребенок? — спросил он. — Уже?
— Еще нет, — ответила Рожденная с явной неохотой.
И отодвинулась еще дальше.
«Четыре луны!» — вспомнил он.
Земноликая была первой. Но еще шесть по меньшей мере понесли от него. Сэллери, у которого до сего времени не было детей, испытал что-то вроде гордости.
И даже забыл о мрачных предупреждениях Шэ.
Тонкий вскрик заставил его вздрогнуть.
Наступила тишина. Слышалось только слитное дыхание Древних.
Сэллери почувствовал сильное желание оказаться наверху. И подальше от пещеры.
Будто волна пробежала по телам. Ближайшие Древние разом повернулись.
Дейн, еще не понимая, обратил внимание на одинаковость поз и выражений лиц. Он сам был словно в каком-то трансе.
Боковым зрением Сэллери уловил, как пятится от него малышка-Рожденная. И сам попятился. Будто толкнула в грудь волна ярости, исходящая от его недавних подруг.
«Чудовище! — понял он. — Земноликая родила Чудовище !»
Ум Сэллери еще осмысливал происходящее, а тело уже отреагировало, мотнувшись к выходу из пещеры.
Мощный крик вырвался из двух десятков уст. Но голоса Древних не имели власти над Дейном. Козоногие волной хлынули на него.
Сэллери прыгнул назад и вверх. Не поворачиваясь. И оказался стоящим в горле коридора, над головами козоногих. Он еще не успел оценить невероятность прыжка, когда из толпы выметнулось гибкое тело. Переворачиваясь в воздухе, нацеливаясь в него, как живой снаряд.
Сдвоенный удар копыт прошел над головой Сэллери. Рефлексы прежнего Дейна соединились с возможностями нового, и он упал на руки, пропуская изогнувшееся тело Охотницы над собой.
Острые копыта с визгом проехались по камню. Восстанавливая равновесие, козоногая сделала полный оборот, коснулась коленом каменного пола…
Меч Дейна со свистом рассек воздух.
Охотница вскочила с невероятной быстротой. Она была проворнее, намного проворнее Дейна. Она могла убежать. Она могла убить его в схватке один на один.
Пусть сила Сэллери сейчас была почти равна силе Древних, но в этот, последний миг своей жизни Охотница двигалась намного быстрее Сэллери. Она не стала убегать, она бросилась на Дейна. И убила бы его, если бы понимала, что такое меч. Да, Охотница знала: меч — оружие. Да, она знала: одна из Древних убита этим оружием. Но для нее меч оставался чем-то вроде удлиненного клыка. А ведь любую рану потом можно залечить.
Охотница допустила единственную ошибку. Она вскинула руку, надеясь остановить, поймать взлетевший клинок.
Меч отсек эту руку напрочь, не замедлив движения, и прочертил глубокую полосу через лицо Охотницы, сверху вниз.
Так Сэллери Дейн второй раз пропил кровь Древней.
Первым.
Но, оставь он Охотницу за спиной, ему не уцелеть. Перескочив через падающее тело, Дейн развернулся, встречая волну нападающих.
Коридор был узок. Древние теснились: каждая старалась первой добраться до Сэллери. И ни одна не обращала внимания на Смерть в его руке. И ни одна не имела ни возможности, ни желания отступить.
Спустя полминуты все было кончено. Два десятка мертвых тел вповалку лежали на каменном полу коридора. Жмых не было: Дейн не пощадил никого. Он перешагивал через тела, узнавая: Та, Что Пляшет. Тяжелая Роса, Одетая-В-Туман, Шэ… Он не ощутил боли, гладя на широкую рану, пересекшую горло Шествующей. По крайней мере, умерла она быстро, не так, как Жертвующая ветру!
Последней, у самого конца коридора, лежала Земноликая. Измученная родами, она все же нашла силы, чтобы попытаться прикончить отца своего ребенка. Чудовища…
Внутри Сэллери все онемело, остался только холодный собранный ум.
Он спрыгнул в пещеру. Взгляд уловил несколько маленьких, жмущихся к стенам фигурок. Девочки. Слава Богу, хоть этими не овладело безумие!
Ребенок лежал на полу, в шаге от места, где родился. Из ошметка пуповины еще сочилась кровь. Младенец был мертв. Убит. Скрюченное тельце, испачканное смазкой, крохотные копытца. Мальчик. Чудовище. Обычный младенец, какой и должен был родиться у козоногой. Мой сын…» — равнодушно подумал Сэллери.
Уловив сбоку тень, Дейн обернулся, занося меч…
Удержал руку. Рожденная-В-Радость! Застыла в ужасе, не в силах шевельнуться
— Не бойся! — хрипло проговорил Сэллери, опуская руку. — Если ты не нападешь, я тебя не трону! Не нападешь?
Девушка быстро замотала головой.
— Оставайся здесь. И они пусть останутся! — велел Дейн. Ему не хотелось, чтобы дети видели изуродованные тела старших. Дейн все время забывал: Древние — не люди. И дети их — не дети людей. Впрочем, может быть, так было правильней.
Погребение отняло у Сэллери Двина весь следующий день.
Он перенес тела на дальний конец пляжа, обложил валежником и поджег. Так, показалось ему, лучше, чем зарыть их в землю или бросить в море. Вместе с убитыми козоногими сгорел и крохотный трупик его сына. Шэ оказалась права: Сэллери так и не узнал, в чем «чудовищность» ребенка.
Глядя на копоть, пятнающую голубизну неба, он подумал о том, как ОНЕ понравилось то, что он сделал.
Если ОНА существует…
Песок вокруг был таким же белым, лес — радостно-зеленым, а море — голубыми теплым. Солнце жгло спину. Горящий костер казался маленьким и ненастоящим, когда Сэллери смотрел на него с края обрыва. Тем более что ветер дул в сторону моря.
«Это было необходимо, — размышлял он. — Если это — было…»
Костер догорел.
В живых остались четыре девочки и Рожденная. Они не проявляли враждебности. Только страх.
«Это пройдет», — думал Сэллери. Солдат из джунглей, поселившийся внутри, настаивал: их надо убить! Всех!
Но Сэллери Дейн стал слишком цивилизован, чтобы по велению рассудка убивать детей.
«Я уеду, — думал он ночью в своем бунгало. — Уеду, и пусть эти дети живут по собственным законам. Пока остров принадлежит мне, их никто не потревожит!»