Паника
Шрифт:
– К тому же, – Решетов взглянул на Шахову. – вы сами признаёте, что наша обычная процедура захвата с ней не работает.
– Да, потому что ей не нужно принимать препараты. И потому что она сильнее других наших пациентов.
– Получается, нам её в принципе не взять?
– Нет, – ответила Шахова, едва сдерживая раздражение от того, что приходилось повторять и разжёвывать, – она тоже очень уязвима. Вчера ей стало плохо ровно в тот момент, когда у её сестры произошла остановка сердца. У Аси Фишер произошёл
– Ты думаешь, тут есть прямая связь? – уточнил Гирич.
– Да, – ответила Шахова. – Потому что Ася Фишер бомбардировала сознание Вероники Щукарёвой, нашей контактной, образами сестры.
– Вилами по воде писано, – прогудел Решетов. – Неизвестно, какая сестра была первой. Может быть, Анастасия с этим своим выплеском вырубила Станиславу.
– Нет. Приступ Стаси спровоцировала я, вколов наш препарат в рамках испытаний. Это нам известно совершенно точно.
– Так, – продолжил Решетов. – А у Анастасии тоже ишемия?
– Нет.
– Они же близнецы. Почему одна – инвалид, а вторая нет? Так бывает?
– Всё бывает, – пожала плечами Шахова. – В два года обе девочки болели ангиной. Анастасия перенесла её легко, у Станиславы возникли осложнения на сердце, впоследствии развилась ишемическая болезнь. Состояние прогрессирует.
– И как это поможет нам взять Фишер? – Решетов снова бросил на Шахову тяжёлый взгляд. – И где гарантии, что мы её снова не упустим?
Шаховой захотелось застонать и уронить голову на руки: пробить туполобого Решетова было невозможно.
– Я предлагаю попробовать, Констинтин Иванович. Мы сделаем всё максимально осторожно, и если мой план не сработает, Анастасия ничего даже не заметит. Я снова вколю Станиславе препарат. Наша группа под руководством Татьяны Павловны в это время будет наблюдать за Асей. Если обморок повторится, мы её заберём. Без лишнего шума, на скорой, не тревожа соседей.
– Кстати, о соседях, – сказал Решетов. – Вы сказали, они тесно общаются с Фишер. А если они вмешаются?
– Мы вызовем их сюда, чтобы не путались под ногами.
– А два инфаркта подряд её не прикончат?
– Надеюсь, нет, – ответила Шахова. – Роман Максимович – очень квалифицированный специалист.
– И всё-таки, – упрямо пробубнил Решетов. – Как вы, Мария Валерьевна, объясните тот факт, что ваши подопечные влияют друг на друга на таком расстоянии? Раньше вы говорили, что им нужно находиться в зоне видимости от объекта.
– Как правило, это так. Но в случае с сёстрами Фишер есть дополнительный фактор.
– Они близнецы, – вклинился Гирич.
– Да, именно, – подтвердила Шахова. – Именно поэтому они так для нас важны. С феноменом близнецов в психокинезе мы ещё не сталкивались.
32.
Дом был дорогой, стильный, но как будто с лёгким
Вероника была здесь, в этих комнатах, повсюду, а Виктора не было почти нигде. Бритва в ванной, рубашка, небрежно брошенная на спинку стула в комнате наверху, пара растоптанных кроссовок большого размера, оставленных в прихожей, – только это и выдавало, что кроме хозяйки здесь живёт ещё один человек.
Утром, до завтрака, Виктор звонил кому-то в областном правительстве, пытаясь узнать подробности о наркодиспансере. Потом ему самому позвонила Шахова и попросила приехать, чтобы обсудить подробности о здоровье Вероники. Виктор с Сергеем уехали, оставив Лиду одну.
Лида вымыла посуду, убрала оставшуюся еду в холодильник и поднялась на второй этаж за своей курткой. Оттягивая момент возвращения к Асе, она подошла к окну, из которого открывался вид на соседний участок. Отсюда он казался едва ли не заброшенным: густые кроны яблонь и слив закрывали тропинку, ведущую к дому, и крыльцо, между ветвями и листьями можно было разглядеть только крышу и часть чердачного окна. Тогда Лида перевела взгляд на проезд между участками, и за поворотом вдруг увидела белую крышу скорой помощи, припаркованной у глухой стороны забора. Лида замерла и стала наблюдать. Скорая не трогалась с места. Никто не входил в неё, никто из неё не выходил.
33.
Люди в скорой ждали сигнала от Шаховой. А Шахова, слегка склонив голову в сочувственном жесте, встречала Сергея и Виктора в холле с застеклённой стеной, на которой, несмотря на яркий солнечный свет, не было видно ни пятен, ни разводов.
– Что за срочность? – спросил Виктор. Сергей обеспокоенно поглядывал на друга, готовый вмешаться, если Виктора понесёт.
– Боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости, – сказала Шахова, и тут же уточнила: – Она жива. Но не здорова. Ночью Вероника Юрьевна пришла в себя, и мы с ней вполне результативно побеседовали. Но утром у неё случился ещё один эпизод острого психоза.
Она развернула к Щукарёву планшет, который держала в руках, и он увидел запись с камеры, установленной в палате. Вероника лежала в кровати, глаза её были прикрыты, она дремала.
– Это что, видеонаблюдение? – спросил Виктор. – А какое вы, вообще-то, имеете право?
– Вить, – негромко сказал Сергей, почувстовав, что Щукарёв, как он и предполагал, завёлся с полоборота. Когда дело касалось Вероники, всегда было так.
Шахова нажала на паузу и посмотрела Виктору прямо в глаза: