Панк-Рок: устная история
Шрифт:
Потом я год занимался расследованием его смерти, пытался хоть как-то прояснить ситуацию. И мне не кажется, что когда-нибудь я смогу что-то понять о случившемся. Я пришел к выводу, что возможно его убили – определенно его убило государство, напрямую убило или же он умер оттого, что ему не предоставили медицинскую помощь. Именно государство сделало это с ним, и это заставило меня понять, что того, что я делаю, недостаточно, и что мне нужно встать и бороться. Уолли был очень важным человеком в моей жизни, и его смерть похоронила всякую идею о том, что я нашел это прекрасное место и могу поделиться им с другими, наивную веру в то, что если ты хороший человек и ведешь правильную жизнь, то этого достаточно. Уолли был частью этого, и его смерть показала, что всего этого недостаточно и что мы были уязвимы. Сейчас, по прошествии многих
Джи Ваучер (оформление обложек и буклетов Crass):
В самом начале я просто любил музыку – это было частью взросления и становления голоса. Может быть, даже не подозревая об этом, Beatles были частью огромного голоса юности, противостоящего обществу. Под конец они, конечно же, понимали, что делают. Особенно Джон, Йоко и Джордж. И на меня более глубокое впечатление произвели их поздние работы. Конечно, нужно помнить, какие еще имена были на слуху: Уорхол, Раушенберг, Хокни, Шенберг, Бриттен, Дилан, Сартр. Должно быть, для тех, кто родился после 1968 года, непросто представить себе мир, в котором у молодых нет права голоса. Потом пришло время хиппи. Движение хиппи означало самовластие. Возвращение обратно собственной автономии, либо изучение того, как лечить самих себя, как есть и оставаться здоровым, как высказываться и выражать свои чувства, как избавиться от ролей полов, в которые нас загнали, все эти вещи и еще больше, идущие вместе с самоуправлением. Конечно же, все мы знаем, как движение хиппи потерялось в собственной заднице и самоуничтожении. Однако люди забывают или не понимают, что у целого поколения открылись глаза. Это был властный голос, уничтоженный тяжелыми наркотиками, которые бесперебойно поставляло американское правительство – вот таким вот эффективным было движение.
Поли Стайрин (X-Ray Spex: вокал):
Я была абсолютной хиппушкой. Может, само движение хиппи и умерло, но много ребят моего возраста были пост-хиппи, типа нынешних постпанков. Я ездила на Аллена Гинзберга в Бат. Я занималась этими хиппистскими штуками какое-то время и делала это без дураков: купалась в водопадах, жила в папоротниках. Я ночевала на земле однажды до самого прихода холодов. Я познакомилась со множеством творческих людей, затем временно поселилась в Бате. Я стала работать с Бат Артс Уоркшоп, которые были ближе к искусству, чем к хиппи. Это была группа ребят из публичных школ, которые катались в Гималаи и приезжали обратно в Бат со всеми своими кальянами и длинными дредлоками, пытаясь имитировать йогов.
Дон Леттс:
Любая контркультура адаптируется, и следующим движением становится реакция против предыдущей контркультуры. Хиппи, надо отдать им должное, продержались довольно долго, намного дольше панк-рока, но эта тема стала такой, что люди, пытавшиеся врубиться в это, не понимали изначальной идеи. Они носят клеши и курят траву, и это часть этой сраной динамики, всего лишь часть! И это все становится тем, против чего бунтует следующее движение; тебе практически необходимо, чтобы это происходило. Нужно стать больным, прежде чем ты начнешь принимать лекарство, чтобы вылечиться.
Глава 2
1970/74: Глэм-рок и другие революции начала семидесятых
Несмотря на представленную критиками рок-историю, ранние семидесятые были весьма плодотворным временем для музыки, возможно, даже в большей степени, чем священные шестидесятые. Расти в те времена было действительно интересно: каждую неделю на Top Of The Pops показывали множество глэм-рокеров, с громыханием пробивающихся на верхние строчки хит-парадов. Поборники чистоты жанра с презрением наблюдали за тем, как сначала Марк Болан, затем Дэвид Боуи, за ними Slade и менее яркие имена примкнули к глиттеру. Середина семидесятых была так же благоприятна для экспериментального рока вроде Roxy Music и немцев Can (главным светочем на краут-рок-сцене), что послужило благодатным источником вдохновения для грядущего поколения. Скомбинируйте все это с паб-роком, кое-какими терпимыми актами прог-рока и поднимающейся реггей сценой, и вы легко увидите, что ранние семидесятые были далеко не настолько скучным периодом в музыке,
И так же в этот период состоялось легендарное выступление New York Dolls в программе Old Grey Whistle Test, после которого ведущий программы Уисперинг Боб Харрис не смог скрыть своего потрясения в один из этих классических моментов разрыва между поколениями. Dolls, как и Stooges, продвинули границы еще дальше, сделав музыку еще громче, еще вульгарнее и грубее, чем это делал кто-либо до них. Dolls были жующими жвачку, раздолбанными нью-йоркскими супершлюхами на высоких платформах с мерзким вызывающим поведением.
Игги Поп был плохим ребенком из Детройта, который собственноручно, в конце шестидесятых, толкнул рок-н-ролл еще дальше к пропасти нигилизма, которая впоследствии выплеснула панк-рок. Без суперперформансов Игги и двухаккордного рычащего рок-н-ролла Stooges, панк никогда бы не появился. Игги Поп абсолютно точно является крестным отцом панка.
Как ни странно, в конце семидесятых, к нему относились как к потрепанному жизнью неудачнику, Stooges вообще игнорировали, и его звезда была далеко от зенита.
В Англии будущее панк-поколение торчало от глэм-роковых нео-панк-групп и приходило к согласию о смерти шестидесятых, десятилетия, бывшего столь многообещающим, но скатившегося в болото наркотиков и джинсы. Если бы панк должен был бы быть местью хиппи (получивших желаемую революцию, хотя и в извращенной форме), тогда в начале семидесятых шло постепенное нарастание звука сплачивающегося поколения, искавшего свой путь в поп-мейнстрим.
И постепенно все начало срастаться, на Кингз Роуд или в маленьких городках по всей Англии, везде, где мечтатели с сумасшедшими глазами продвигали глэм чуть дальше, приправив его Игги, и начали плавить рок-н-ролл. К 1974 году все ключевые игроки уже начали брать в руки инструменты или глядеть чуть дальше, чем просто коллекционировать пластинки или наблюдать за происходящим.
Пре-панк-андеграунд был солянкой из фестивалей, пост-хиппи и нео-прогрессива. Он был выкидышем шестидесятых – недооцененный период экспериментаторства, идеализма и ненормального рок-н-ролла. Революционные идеи витали в воздухе, пока поколение пыталось нащупать выход из похмельного состояния, оставшегося после шестидесятых, и создать собственный шум в мешанине длинных волос и расклешенных джинсов.
Рэт Скэбис:
Я любил посещать фестивали – джазовый и блюзовый фестиваль в Рединге, когда туда еще никто особо не ходил – или ходил в Lyceum на такие группы, как Family. Роджер Чепмэн – он был просто потрясным. В его исполнении было много злости. Caravan тоже были хорошей группой. Они были очень умными, играли очень странно. В те времена музыканту приходилось делать такие вещи. [35]
В 1970-м я в одиночку поехал на фестиваль на острове Уайт. Мне было четырнадцать. Я видел Ten Years After, Майлза Дэвиса, The Doors, Тайни Тима и Джими Хендрикса. Это были те еще выходные. Вудсток уже прогремел, и все просто умирали, чтобы что-то подобное произошло в Европе, дабы показать, что любовь, длинные волосы и клеши тут тоже могут прижиться. Это было очень познавательное время. Была политическая обеспокоенность ситуацией во Вьетнаме. На фестивале я помню, как французские анархисты в кожаных куртках и солнцезащитных очках ломали ограждение в знак протеста против того, что фестиваль не был бесплатным. На фоне этого играли все эти легендарные группы шестидесятых. Только недавно я понял, насколько познавательным оказалось для панка это ломание заборов!
35
Происходившие из Лестера, Family были прог-роковой группой, известной маниакальным поведением на сцене их фронтмена Роджера Чепмэна. Они распались в 1973 году. Caravan были представителями кентерберийской сцены, куда входили и Soft Machine, исполнявшими сложный гибрид джаз-рока в конце шестидесятых – начале семидесятых.