Панкрат
Шрифт:
— Что еще тебе известно?..
Глава 9
Горючее закончилось через полтора часа после того, как они покинули место своего первого привала. Президентский самолет еще даже не начали заправлять — там, в далекой Москве; но они — трое спецназовцев, наемница и полевой командир — даже не знали об этом.
— Топливо на исходе, — просто сказала Илза, когда до Грозного оставалось всего ничего — километров сорок. — На посадку пока еще хватит.
Суворин почему-то не поверил ей. Скорее инстинктивно, по причине обычной неприязни, граничившей
Панкрат не был богом. Он был солдатом. Поэтому он спросил, не скрывая подозрительности в своем голосе:
— Ты уверена?
Илза только пожала плечами. Он, однако, успел заметить, как дернулось ее правое веко. Наемница нервничала — видимо, помнила о том, что он обещал ей после того, как надобность в ее услугах отпадет. Суворин не смог сдержать довольной ухмылки. Действительно, врать вроде бы она не должна — чем дольше летит вертолет, чем дольше нужен человек, умеющий им управлять, тем дольше проживет Илза.
— Сажай, — приказал он. — И давай сюда планшет. Прямо под ними простирался извечный пейзаж, набивший оскомину и надоевший до тошноты, и… В общем, все те же сопки, все то же редколесье, словно последние волоски на дряблой коже старческих черепов, все те же поблекшие краски: все оттенки серого, черного и прочих малоприятных цветов.
Илза молча подала ему карту и повела машину вниз.
Суворин молча обвел глазами стоявших перед ним людей.
Чепрагин. Бледное лицо, запавшие глаза, заострившийся подбородок. Нелегко пришлось парню. Взгляд, однако, не потух — под черным пеплом тлеют уголья мести, пышет жаром затаенная угроза и ненависть. За родителей, погибших во время теракта, за всех прочих… За русских.
Шумилов. Еще опирается на ту же самую клюку, что вырезал ему когда-то — кажется, целую вечность назад — Панкрат. Молодец, выдюжит сержант-капитан, как его там… Хоть и не бегает еще, а в бой пойдет.
Рашид. Обуза, балласт, который не бросишь. Без него ноутбук — хороший компьютер, не больше. Его сохранить надо, сберечь, привести пред светлые президентские очи…
Илза. А вот с этой мы сейчас разберемся… Дрожит? Глаза блестят? Не положены снайперу заплаканные глаза, тебе ли не знать, стерва, от этого и цель в перекрестье не поймать…
— Ждите здесь, — наконец буркнул Суворин, обращаясь к своим товарищам. Сам же недвусмысленно вытащил из-за ремня пистолет. — Пойдем-ка со мной, красавица.
Неожиданно подал голос Чепрагин:
— А может, не стоит, командир…
Панкрат так на него посмотрел, что лейтенант поперхнулся, не закончив фразу, и невольно сделал шаг назад. Взгляд Седого подействовал на него, как удар в солнечное сплетение.
— Не думай даже, — металлическим голосом отрезал Панкрат.
И он поманил Илзу за собой. Той рукой поманил, в которой оружие было.
Наемница сделала несколько шагов следом. И вдруг обернулась. Повернула голову к Чепрагину, на Рашида и Шумилова не взглянула. Ее бледное лицо показалось лейтенанту застывшей алебастровой маской, на которой резко выделялись темные прорези глаз. Из них как будто повеяло чем-то безысходным, чем-то таким, о чем порой доводится жалеть всю жизнь. И, хотя посмотрела она на лейтенанта, рванулся в ее сторону почему-то Шумилов. Но Чепрагин вовремя удержал его, крепко стиснув запястье руки, сжимавшей набалдашник трости.
Они спустились в овраг: наемница впереди, Суворин — следом, держа в руке пистолет. Склон оказался не слишком крутым, но выцветшая трава была скользкой от росы, и Илза поскользнулась, уже почти достигнув дна. Она упала как-то странно, даже не взмахнув руками для восстановления равновесия, и спиной проехалась по траве.
Панкрат, не двигаясь, ждал, когда она поднимется. Он стоял полуметром выше и наблюдал, глядя сверху вниз, как наемница выпрямляется и машинально отряхивает камуфляж, испачканный грязью. Разумеется, он ничего не сделал, чтобы ей помочь.
Встав на ноги, она откинула со лба белую прядь волос и молча посмотрела на него.
— Зачем ты ее убила? — произнес вдруг, неожиданно для самого себя, Панкрат. — Она была всего лишь врачом…
Он поднял руку с пистолетом. Ответ ему не был нужен — то, что могла сказать Илза, уже никак не могло изменить то, что она сделала. Суворин просто еще раз напомнил себе, почему в случае с наемницей он не мог поступить так, как собирался обойтись с Рашидом — передать ее в руки военного трибунала. Его палец надавил на пусковую скобу, но тут Илза ответила, и он остановился.
— Я хотела убить тебя, — ее голос звучал совершенно спокойно. — Я промахнулась первый и единственный раз в жизни.
Суворин покачал головой:
— Не верю… Впрочем, какая разница? Все равно ее не вернуть…
— На чердаке прогнила половица, — словно не слыша его слов, продолжала наемница. — Или же еще что-то случилось. Когда я нажала скобу, ствол резко ушел вниз и влево из-за того, что пол проломился прямо в момент выстрела.
Панкрат нетерпеливо дернул рукой с оружием.
— Какого… — он грязно выругался, багровея лицом. — Какого черта ты все это мне рассказываешь? Какое мне дело до…
Он замолчал, усилием воли пытаясь подавить дрожь во всем теле, особенно в руках. Илза пожала плечами. Было видно, что держится она хотя и неплохо, но из последних сил. Суворин различил даже пульсирующую на виске жилку, в такт ее убыстрившемуся биению у наемницы участилось дыхание.
Ствол пистолета наконец перестал дергаться и снова уставился ей в лицо. Сейчас.., сейчас с него сорвется свинцовая капля.
— Почему ты не спрашиваешь меня, зачем я помогла тебе бежать?! — вдруг в отчаянии закричала она. — Я же люблю тебя!..