Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
Господин Мейер накачивался пивом и бурчал, что ситуация представляется ему невероятно сложной, но вот пиво здесь -Первый сорт. Он даже заметил, что с удовольствием взял бы одну кассу в Пльзени, в городской пивоварне.
Пан Лейбович монотонно бубнил, что парижский конгресс, на котором полицейские советники будут обсуждать, как им лучше прижать некоторых дельных людей вроде них, - натуральное свинство и конгресс надо прикрыть. Об этом и пошел дальше разговор. Потому что именно они, люди дела, призваны своими деяниями определять ход времени.
Подбросим им бомбу, - решительно заявил синьор Малио, чуть сдвинув шляпу.
Aber Mensch [ 39 ] , нам только этого не хватало, - одернул
Да, Кровавый Валь был венским Вацатко, его опасно недооценивать.
– Я не имел в виду никаких насильственных действий, -сказал Лейбович.
– Панове, бардзо проше [ 40 ]– ничего грандиозного, но надо, чтобы мировая полиция обхёзалась.
39
Нет, милый (нем.)
40
Господа, очень прошу, пожалуйста (полъск.)
Пан Лейбович был большой шутник. Однажды в Гданьске он водил за собой детектива три дня, и, когда детектив вообразил, что накрыл Лейбовича, тот взял и исчез, а опозоренный сыщик вынужден был подать в отставку. Лейбовичу и на этот раз важно было лишь осрамить полицию, больше ничего.
И он, хитро усмехнувшись, сказал:
– Панове, мы не в силах прикрыть конгресс, зато можем оскандалить его участников.
Господин Мейер сделал несколько больших глотков и согласился:
Пан Лейбович молча смотрел перед собой. Господин Мейер, расценив молчание как поддержку, продолжал:
– Sehr gut! [ 41 ] А как? Можно, например, сделать, чтоб они просто не доехали до места.
– Мы могли бы устроить так, чтобы все участники опоздали на поезд или - не знаю, на чем там они поедут.
Синьор Малио, еще не расставшийся с мыслью о бомбе, высказал сомнение:
– Ну и что? Опоздают, но все равно ведь приедут!
41
Очень хорошо! (нем.)
– А с другой стороны, - продолжал Лейбович, - кто посмеет задержать, скажем, советника Валя?
Господин Мейер вынужден был признать, что такое невозможно.
– И газетчики навряд ли станут писать о том, что все эти господа опоздали на поезд. Это им неинтересно. А вот о том, что у всех участников конгресса пропали часы, напишут с удовольствием, - тихо, но веско произнес Лейбович.
Господин Мейер вытаращил глаза. А синьор Малио перестал перекатывать во рту сигару.
Господа понимают, как я себе это представляю?
Ja [ 42 ] , - прогудел господин Мейер, - но только кто из них признается, что его обокрали? Будут помалкивать, и никто ничего не узнает.
– Узнают, потому что это станет известно газетчикам. А газетчика в Париже купить запросто. Я уже вижу заголовки: "Полицейский конгресс обворован", "Ни у кого из полицейских советников нет часов", "Воры лишний раз доказали свою ловкость".
42
Да (нем.).
Наступила тишина. Идея была проста до гениальности. И главное - риск совершенно незначительный.
– Halt [ 43 ]– воскликнул господин Мейер.
– Но советник Валь и близко не подпустит к себе карманника! Всю эту венскую братию он знает в лицо.
– Я это учел, - негромко произнес Лейбович.
– Его обчистит пражанин. А здешнего советника Вацатко обработает кто-нибудь из Рима... И так далее. Для этого я вас и созвал. Нам остается все хорошенечко обмозговать, и получится славная потеха. Дело ведь не в часах, а в огласке. Наши ребяга увидят, что и на полицию есть управа. А большего и не требуется.
43
Стоп! (нем.)
– Finito [ 44 ] , - заключил синьор Малио.
– Но я все равно за бомбу. Пускай хоть напоследок, на заедку, и хотя бы дымовую шашку.
– Валяй, напоследок пойдет, - согласился пан Лейбович.
– Завонять им там все, чтоб они оттуда чесали без оглядки.
И они долго и весело смеялись. Заботы о бомбе взял на себя синьор Малио, он был большой любитель фейерверков.
– Получится бардзо пенкне [ 45 ] , - продолжал воодушевленный пан Лейбович.
– И еще под занавес можно увести у них чемоданы. Все должно иметь красивый конец.
44
Кончено (итал.).
45
Очень красиво (польск.).
Затем они перешли к чисто профессиональным деталям. Обсудили еще, как взять приличную кассу в Линце. Пан Лейбович облюбовал ее со своей гоп-компанией, и теперь им была необходима помощь господина Мейера. Они быстро поладили насчет процентов, и господин Мейер сообщил, что может предоставить надежное укрытие в Шпитальзее на прекрасной вилле; действительно надежное место и особо охраняемое. В окрестностях можно совершать туристические прогулки. В дамском обществе.
Конгресс продолжал свою работу весьма успешно, пражские девицы шептались, что итальянец ну просто совершенно неутомимый. Господин Мейер предпринял обследование окрестных пивных и наконец осел в погребке "У двух кошек", где бармен качал пиво исключительно для него.
Пан Лейбович после напряженных заседаний отдыхал в номере гостиницы. Перед зеркалом вертелась Черная Мари, скручивая в узел свои роскошные черные волосы, красиво оттенявшие ее белую кожу. Черная Мари не была девкой из дешевого публичного дома, она заботилась о своей репутации и имела постоянных клиентов. Держалась она так, словно была не девка, которую можно заказать, а особа, снисходительно дающая аудиенцию. Она знала себе цену, хотя и встречалась с паном Лейбовичем всякий раз, когда сей выдающийся муж появлялся по делам службы в Праге. Надо заметить, что в отличие от подруг по ремеслу, бродивших по панели, Черная Мари не закладывала своих клиентов полиции. Она была недешевой, зато надежной подругой и ценила не столько свое ремесло, сколько развлечение. И еще она знала, что шикарный пан Лейбович не простит предательства и зарежет ее нежно и профессионально.