Паноптикум Города Пражского
Шрифт:
Это еще ни о чем не говорит, говорил он себе на обратном пути, это вообще ни о чем не говорит. В конце концов - разве не мог приобрести рыболовный билет сам убийца? Нынче их дают всем и каждому. А мне все равно физиономии у некоторых очень не нравятся. Скажем, вон у того, со вдавленным носом... Но забрать его я не имею права - у него есть билет! Ну да не беда, буду просто охранять реку: если не поймаю убийцу, так хотя бы выживу отсюда рыболовов.
Разумеется, усердные и широкие расследования принесли кой-какие плоды. Выяснилось, например, что у девушки было целых два ухажера - многовато для
Хозяйка мастерской иногда доверяла ей деньги, чтобы та отправила их по почте из Збраслава, потому что в Давле деньги принимают только до четырех. В тот день никаких денег с собой у нее не было. Впрочем, убийца мог этого и не знать, но мог предполагать, что они у нее есть. Однако ничто не говорило о том, что ее обыскивали - уже поза, в которой она лежала, была достаточно убедительной, - вот почему была отброшена и эта версия.
Ни одна из ее приятельниц - а ими оказались все девушки из швейной мастерской - ничего не знала о том, чтобы Милада встречалась где-то с каким-нибудь незнакомцем, все они называли только людей, всем хорошо известных; в Прагу она ездила редко, только в компании со знакомыми: посмотреть на новые моды, выпить в кафе лимонаду - и явно считала это верхом разгула.
Значит, получается вроде так: идет себе девушка лесом, вдруг к ней подходит кто-то и, ни с того ни с сего, пристреливает в упор. А потом то ли садится на поезд, то ли идет пиво пить в збраславский трактир... Господи, да это же ни в какие ворота не лезет!
– причитал начальник местной жандармерии, получив заключительный отчет розыскной группы.
Тут не обошлось без этих самых... без эротических мотивов,- уверенно заявил вахмистр Роштлапил, а штабс-вахмистр
Костргоун добавил, что это дело рук одного из рыболовов, шляющихся по берегу Влтавы. Их начальник возразил, что все это чушь и что ему, порядочному жандармскому офицеру, ничего другого не остается, кроме как застрелиться из служебного пистолета.
Однако, прежде чем вахмистры успели высказаться по этому вопросу, вбежал разводящий и срывающимся голосом доложил, что рядом с шоссе на Бржезаны, то есть неподалеку от того места, где была найдена убитая девушка, лежит труп неизвестного мужчины - невысокого роста, возраст около шестидесяти лет. Мертвого обнаружил рабочий лесного хозяйства, который затем, к счастью, наткнулся на разводящего и привел его к месту преступления. Рабочий, некий Вацлав Мароушек, остался сторожить труп и отгонять возможных любопытных, а разводящий поспешил в участок, не жалея сил.
– Вам никогда еще не говорили, что вы осел?
– заорал начальник на самоотверженного подчиненного.
– С каких это пор жандарм покидает место происшествия и оставляет штатского за сторожа? А что, если этот посторонний окажется не в меру любопытным и сдвинет труп с места? Или натопчет так, что мы после него никаких следов не найдем... Боже милостивый, и зачем только такие олухи идут в жандармы?
Накричавшись досыта, он обнаружил, что оба вахмистра покинули его кабинет - очевидно, побежали исправлять упущения ретивого, но бестолкового разводящего. Дрожащей рукой офицер поднял трубку и набрал номер розыскного отдела.
Мертвый лежал в молодняке лицом вниз, он был убит выстрелом в спину. Судя по мешочку с грибами, лежавшему рядом, Новак - этот грибник, который еще вчера хвалился в трактире, что найдет гриб в любое время года, - был убит в тот момент, когда нагнулся, чтобы срезать молодую рядовку. Вчера хвалился, а сегодня его уже нет... Но если после убийства девушки во всей округе царило возмущение, то теперь над всеми нависло темное облако страха. Люди чувствовали, что рядом бродит смерть, бессмысленная и загадочная. А из страха рождается злоба.
Жандармы только рыболовные билеты проверяют, а нас тем временем поубивают всех, - выкрикнул голос из кучки людей, сбившихся на шоссе, потому что в лес никого не пускали.
Если старуха в лесу хворост собирает, они тут как тут, а убийцу поймать - дудки!
Такие дела нужно не жандармам доверять, а детективам, сыщикам, они в этом лучше разбираются!
Люди говорили громко, в лесу каждое слово далеко слыхать, поэтому не слышать жандармы не могли, но не могли й предпринять что-нибудь против этого. Было в этом деле нечто, сбивающее их с толку.
И здесь тоже не было следов борьбы или самообороны, пуля прошла сквозь сердце, смерть наступила мгновенно. Опять "чистый" выстрел в упор, и опять рядом валялась гильза калибра 9 мм.
Пенсионер Новак не был настолько глух, чтобы не услышать хруст чьих-то шагов за своей спиной, но тогда почему же он дал незнакомому человеку подойти так близко и даже не обернулся? Или, может, он его знал и потому спокойно шел рядом? Выглядело все таким образом, словно эти двое мирно беседовали о грибах и вдруг один из них незаметно достал пистолет и выстрелил другому в спину.
В кармане убитого оказались часы "роскопки" (или - как стояло в протоколе - «карманные часы марки "Росскопф"»), значит, не в грабеже было дело. Но в чем же тогда оно было, это дело?
С чувством бессильного отчаяния вахмистр Костргоун произнес:
– Этот Новак был порядочный человек, он даже на рыбную ловлю не ходил!
Оставалась еще возможность ухватиться за единственный незначительный след: выяснить, не слышал ли кто-нибудь выстрел. Оказалось, в окрестных виллах никто ничего не слышал.
Лесник из Бржезан утверждал, что слышал выстрел, но, учитывая большое расстояние, это никак не мог быть тот самый выстрел. Поэтому время убийства можно было определить лишь предположительно - оно произошло в первой половине дня. Кто из чужих людей был в первой половине дня в Зависти? И кто там был из местных?
Начальник местной жандармерии хватался за голову. По его приказу в субботу и воскресенье были проведены поголовные проверки всех горожан, приезжавших на свои дачи. Но на дачах жили солидные люди средних лет, молодое дурачье норовило отдыхать в палатках, а здесь в округе палатки встречаются редко. И все равно улов был богатый: семь единиц незарегистрированного оружия, но девятого калибра среди них не оказалось.