Пантеон реплик. Реквием по человечности
Шрифт:
Из этого рассказа Дантей понял две вещи: его странное даже по меркам этого времени воскрешение может быть и не таким особенным и уже несколько месяцев городские власти организуют рейды на оккупированные неведомым врагом земли.
Железный Майк не интересовался ничем кроме крепких напитков, а жизненный опыт забывался в солодовых блужданиях. Мельком затронул и неоплатоников – группу единомышленников, несущих в массы учение о космической иерархии и различных процессах, связанных с реинкарнацией и трансмутацией души. Хоть эти словосочетания пьянчуга еле выговорил бы и будучи трезвым, но смысл понимал. Только
– Ты-к, как о них знать не можешь? А как тогда на одном языке разговариваем? Хотя, – завис в раздумьях, – может быть ты здешний, только веком не тот?
После прощупывания почвы Дантей решил соблюдать наставление Арии. Если же в городе образуются странные структуры, толкающие на каждом ходу учения о перерождении души, будто секты перед мнимым апокалипсисом, то новость о некой новой стадии пробуждения и вправду вскружит всем голову.
– Да, на войне прославился. А о Дроздах пока ничего хорошего не слышал, кто это?
– Повезло тебе висеть не на их крючке. Засели тут как пиявки, ловят только что пробудившихся, ик, обучают «девятилетке», затем находят поводы завербовать в свои ряды и отправить за границы полиса…
– Так они некая новая власть получается?
– За власть все продолжают глотку рвать, поэтому едино-ик-личными кукловодами их трудно назвать. Правда на начальных этапах себя хорошо показали, да и похоже «девятилеткой» мозги промывают, навязывают радугу над своими мордами.
– А что за «девятилетка»?
– О-о-о-о, рвало от неё похлеще текилы с пивом. Эта штукенция вроде в здешних школах была как некий учебный план с различными занудными терминами. Вот шишки Дроздовские смогли каки-то образом сжать все эти знания в коктейль с безумием нового мира, ик, и впихать за несколько минут в похмельное сознание пробудившихся. Головёшка так перестраивается, что даже фирменные фразочки проговариваются как на родном языке.
– Интересно… – растерялся Дантей и продолжил недоумевая, – так если они так помогают, почему же их побаиваются?
– Дурья твоя башка, сказал же тебе о вербовке! Берут, наводят страха, типа человечеству может прийти конец, работы и еды почти нет, так что добро пожаловать в ряды наших доблестных рыцарей.
Майк прервался, чокнулся бутылкой со стаканчиком собеседника, выпил залпом всё содержимое и продолжил:
– Ху-х, хороша! Продолжим… Латы то их в дерьме, а сами готовы перерезать всем глотки за место потеплее у камина и мать за перерождение продать.
– Разве всё так плохо? Хотя бы трудоустраивают и помогают.
– Пха-ха-ха, – залился хохотом бессмертный и на вдохе выпучил глаза, агрессивно аргументируя, – ага, мне давалось повидать времена повальной безработицы и разрухи, только тогда был цел мир и существовали осязаемые враги и союзники в виде соседних стран! Малой, сейчас остался лишь этот городишко и полчище злобных тварей, выдуманных больными мозгами. Дрозды и прочие фракции могли бы уже сплотиться и дать достойный отпор внешней угрозе, но губят жизни сородичей…
Личность собеседника постоянно менялась: от беззаботного бродяги до яростного противника нового режима. Некоторые выражения противоречили другим, отчего доверие постоянно угасало. Угасала и искра в словах Железного Майка, медленно принимающего позу для сна. Вероятно, подействовал алкоголь, к счастью для Дантея, желающего поскорее присоединиться к празднествам и встретить новых всезнающих ораторов.
– Так, недолго сталось твою головёшку прояснять, благо еще одного воскресшего, ик, от рабства спас. Слушай, не вступай в ряды Дроздов или якобы им неподконтрольного Йормунганда, будь защитником своего дома, как делал на какой-то войне. Не лезь в бездну на окраинах города, и помни: не чудовищ надо бояться, а их прародителей.
– Спасибо за совет, постараюсь соблюдать его. А что вы собираетесь делать дальше, спать здесь? Может я помогу вам дойти до ближайшего теплого места? Замёрзнете ведь.
Майк улыбнулся, схватился за печень, и свернулся в позу эмбриона, протянув рукой пустую бутылку:
– На, бери, может, ик, это не даст свернуть с пути, парень то видно неплохой, обидно пропадать такому… На обратной стороне этикетки несколько адресов баз Жерара Люмпена и Меркурия, к последнему не советовал бы идти. Найдешь пристанище, накопишь на хороший ирландский виски и вернешь мне должок, дерзай.
– Благодарю, но, всё же, давайте и вам помогу, мне нетрудно…
– Меня преследует назойливая сука, – перебил он, – циррозом печени именуемая… Сколько бы ни воскресал – не отстаёт, будто поженили нас! С минуты на минуту впаду в кому, а там и сладкая смерть… Не переживай, потом я бодрячком, будто весь день спал!
Непонятно было как реагировать на такое. Подобные повседневные случаи для мечника чужды, как и все новоприобретения города, на осознание которых уйдёт не одна жизнь.
Дантей на пару минут погрузился в мысли с застывшим в удивлении лице, затем пожал холодную, возможно уже безжизненную руку, накрыл тело рекламным плакатом, лежавшим рядом, и побежал на Красную улицу, стараясь обогнать приближающиеся волны безумия.
Заигрыши
Масленица отмечается в течение недели перед Великим постом. Эта неделя подготавливает людей к посту и началу духовного и физического очищения. Она всегда начинается с понедельника, а заканчивается Прощёным воскресеньем. В православной церкви считается, что смысл Сырной седмицы – примирение с ближними, прощение обид, подготовка к Великому посту – время, которое нужно посвятить доброму общению с ближними, благотворению. На долю нынешнего празднования выпала надежда пробуждения утерянных родных и близких. У остальных надежда преобразовалась в цель: стимуляция плодородия и возрождение плодоносных сил. Осуществлять собрались путём сожжения мусора и чучела Масленицы, как уничтожение всего старого, обветшавшего, дряхлого и освобождение места для нового, молодого, лучшего. Так же немаловажную роль играют реконструированные ритуалы и обряды, такие как «целовник», смотры молодожёнов, их гостевания, шуточные преследования холостых, связанные с молодожёнами и неженатой молодёжью. Этим общество показывало исключительную важность брака для воспроизводства населения, а потому чествовало людей репродуктивного возраста.