Пантеон реплик. Реквием по человечности
Шрифт:
Настала очередь странного посетителя в домашнем халате и палкой наперевес. Не дойдя до стула, тело покрылось мурашками. Женщина с тёмно-фиолетовым макияжем вокруг глаз и завораживающим взглядом будто сканировала Дантея, неспеша шагая к нему. Сквозь центнер «штукатурки» сияла улыбка, еле сдерживающая лицевыми мышцами порыв словоблуда:
– Ай-ай-ай! Самородок! Бриллиант! Чего же ты на меня тратишь время? Вперед, к заждавшейся любимой!
От неожиданности и смущения вырвался нервный смешок:
– Пха-х, ой, простите. А, эм-м, о ком речь?
– А правда! Ведь позавчера еще не грянуло, но не сейчас, пото-ом, сбудется еще. Ты к вечной то не спеши, не готов.
– … скорее-всего…
– Чёт уверенность, как вижу, не вернулась еще. Эх, такого не поведут под венец… Ладно, понимаю, сама потеряшкой была.
– Потеряшкой?
– С памятью и слух потерял? Беда. Хотя спишем на юность. Вечная то ровесницей наверно тебе приходится, давай, приключенствуй, она любит рассказы извне.
– Так мою невесту зовут «Вечная»?
– Её? Смерть! Девчушку, не мать. У них в семье сейчас непросто, бытовуха, одним словом, тебя то и не хватает, мужичка, способного.
– Быстро вы на мне крест поставили, – снова усмехнулся клиент, оглядывая рядом стоящих парней, воспринимавших всё шуточным представлением, – значит другим уготованы богини и дриады, а моя вторая половинка…
– Смеешься над смертью? Хотя, чего это я, пару дней, и, посмеетесь вместе.
Сваха сбросила натянутую улыбку и в спешке что-то написала, приложив к записке высушенный цветок из гербария. Это был ликорис, так же называемый цветком из загробного мира. Познания о цветах и растениях у Дантея остались на уровне седьмого класса биологии, но это причудливое растение отпечаталось в его голове с познанием из масскультуры азиатского мировосприятия: в японской культуре ликорис описывается как цветок из Диюй, то есть из загробного мира, который указывает путь мёртвым душам к новому воплощению.
– Топай отсюда, очередь задерживаешь, – ворчливо скомандовала гадалка, показывая направление.
По пророческой дорожке пошел путник, заметив несколько ряженных из патруля, подошедших к женщине с допросом. На всякий случай пришлось ускорить шаг и спрятать записку в кармане.
Еле разборчивый почерк гласил: «Рано видеть суженую. Беги от Дроздов, Йормунгандцев, Урбанистов, скоморохов и лже-опекунов. Наставников дважды не беспокой. Ответы сломя голову не ищи – само настигнет».
Подобные советы уже звучали из уст новых лиц, но перед этим приходилось немного раскрываться, а тут при первом же контакте очередное смутное наставление, закрепляющее мистификацией предыдущие.
Через сотни метров осмысления предстал новый лик города: на рекламных баннерах красовались ранее неизвестные Дантею персоны, сквозь кричащие шрифты заявляющие о своих подвигах и достижениях. Стены гаражей и придорожных домов так же не остались в стороне, демонстрируя лозунги, имена и очертания лиц, вложивших в такой пиар немалый капитал, своими масштабами понятный и обывателю. Самые цепляющие внимание прохожих объекты изувечены творчеством начиная минутным граффити и заканчивая мозаикой, способной переплюнуть собратьев из храмов. За всем стоит вера людей в повторное пробуждение, трактуемое неоплатониками нового поколения и иными мыслителями, ушедших в тень философских школ. Многие желают обрести вторую жизнь, а согласно этой теории, только наиболее популярные персоны, закрепленные в коллективном сознании человечества, способны силами мемориса пробиться из мира мертвых сквозь вуаль ноосферы. Возможно, эта теория создалась ради стимуляции населения на совершение добрых дел или же желания жертвовать собой героически в обороне полиса, но большинство уцепилось за обещанный результат, а не посыл. Так и возник сброд, продвигающий свой лже-образ на пьедестал популярности. Впрочем, мир до катастрофы отсутствием подобных личностей похвастаться не мог, так что гнилые аспекты современности пожирают сами себя, преобразуясь в отвратное нечто, бесполезное для процветания общества.
В тёмных закоулках выжидают попрошайки. Майк советовал остерегаться их, ибо за каждым стоит властная фигура, обеспечивающая протекторат. Во время праздников скоморохи их силой сместили подальше от более удачливых особ.
Экспрессивная картина смазалась черным штрихом – толпа на ближайшем перекрестке гневно прогоняла чудаковатого мужчину, танцующего с воображаемой партнершей. Все порицали его, думали, якобы насмехается над проведением обрядов и его участниками: каждому находилась пара ради почитания плодородия и стимуляции репродукции, а этот фантазер демонстративно отказывался от предложений на участие в ритуальных мероприятиях, однако на активности для молодожёнов влетал в эпицентр внимания. Дантей впечатлился его напором, целеустремленностью и … а точно ли партнёрша отсутствует? При приближении к театру одного актера стали слышны реплики, явно не произнесённые ради издёвки над окружающими, нет, это искренние слова, подтверждающие волю, желание показать всем как сильно он любит её, желание поделится этой любовью, заставить прочувствовать окружающих истину, таинственную химию. Невероятно знакомыми казались эти ощущения, вынуждающие задуматься зрителя в халате: как он пережил не успевший остыть подобный опыт, если со слов гипнотерапевта последние месяцы, а то и года, проходили на том свете? Только кружащийся в вальсе эксцентричный человек напротив способен прояснить данный момент.
Тема приватная, необходимо отвести этого мужчину в спокойное место, подальше от недоброжелателей, и расспросить, однако приблизиться или докричаться невозможно – возмущенные массы создали непроницаемый барьер. Любая попытка прерывалась яростью толпы, выталкивающей паренька при приближении к звезде дня, словно незаметного ребенка. Вежливые просьбы шли в топку, пришлось перехватить внимание громким заявлением: «Народ! Расступитесь, дайте отдохнуть участнику рейда!». Нависла резкая тишина, прерванная пьяным горожанином: «Тык, как эта проблема ходячая там сгодится? Эпатажники, херовы, дома наши не защитят». Возобновился галдёж. Заорал очередной лидер мнения: «Малой, не за того ты заступаешься! Про безумного поджигателя Герострата знаешь? Вот это он, болтается тут, пытается еще больший народный гнев навлечь! Кстати, чей будешь?». На неожиданные вопрос сымпровизировать удалось лишь одно: «От Дроздов, по делам пробужденных». Рискованная импровизация оправдала себя – четкое и быстрое представление насторожило людей. Повезло и с составом глашатаев – никого из административных органов не наблюдалось, иначе бы разоблачили на месте.
Под гул монотонного бормотания сборище разошлось, бегло поглядывая на самоназванного Дрозда. Кто-то шёпотом осуждал произошедшее, заявляя другим об очередном покрывательстве злодеев, «злодей» же прекратил шоу и с безэмоциональным лицом уставился на «спасителя»:
– Какие цели преследуешь, врун?
– А? Так разгар праздника, а тут все злые, наброситься на вас с кулаками хотели…
– Не-не-не, давай без мнимой благородности, ты представился сотрудником Дроздов, – переходя на шепот продолжал Герострат, – кем явно не являешься, так как меня ни раз они ловили и всех рядовых знаю в лицо. Клевета в большой штраф обойдется, с таким риском будут и скрытые мотивы.
– Я правда просто хотел помочь…
– Безвозмездная помощь, угу, верю. Меня половина полиса ненавидит, давай напрямую уже.
– Ладно, – огляделся Дантей, удостоверившись в отсутствии «лишних ушей» поблизости, – мне почудился образ возле вас и почувствовалось что-то знакомое, вот и решил спросить, а другие мешали.
– Ага, да… вот решить не могу: послать ли тебя куда подальше или послушать еще неудачных издёвок, не подскажешь ли?
– У меня нет намерений вас обидеть! Я память потерял и вы можете прояснить пару моментов, если это не затруднит… Прошу, выделите пару минут на разговор, вам это ничего не стоит, а до ночи уговаривать вас не смогу, скоро бежать на трудоустройство к графине.
– Графиня? Случайно не та, что разъезжает на карете со странным шофёром?
– Верно…
– Понял, понял. Значит ты недавно пробудился, и она тебя нашла?
– Да…
Ответ расслабил мышцы хмурой гримасы Герострата, переводя его с режима настороженности на застенчивость.
– Неудобно получилось… Прости, из-за моей репутации и образа жизни каждый прохожий считает своим долгом принизить меня, но, возможно, ты искренне собирался помочь. Дело в том, что мне необходимо людское внимание ради жены, а ты всех зрителей прогнал, вот и разгневался немного.