Пантеон

Грей

– Прекрати, ты поняла, что я имел… А где Чарли?

– Вот как раз наш милый Чарли сейчас с тобой и посидит. А мне пора, нужно выпроводить тусовщиков, пока они не разнесли арендованный за неприличную сумму этаж. Торндайк, похоже, не особо справляется с ролью властного хозяина. – В подтверждение ее слов за дверью начали топать и истошно вопить.

– Я брал с собой одну вещь… – Андерсон как-то беспомощно осмотрелся.

– Вот эту? – Дебора указала на тумбочку – на ней Эбби, уже привыкший к свету, разглядел рамку и фотографию в ней. Деб как-то уж слишком удачно ее поставила, будто она всегда и находилась в этой комнате возле вазочки и стопки книг. – Ты спал с ней в обнимку, решила – вдруг поранишься еще, поэтому убрала сюда.

– Это футбольная команда Артура…

– Я заметила. Не близко, но знаю некоторых парней.

– Я нашел ее случайно по пути к тебе.

– Хочешь об этом поговорить?

– Я… – Он замялся. – Не знаю.

– Прошло не столь много времени… И ты знал его лучше, чем кто-то с нашей группы. Да и твой дядя… Слушай, я не очень хороша в разговорах о смерти, ты уж извини. Одно дело говорить о каких-то метафорах в искусстве, об образах и влиянии всего этого на человека, несколько иное… Не могу вообразить твоих чувств, Андерсон. Ну, ты понял. Так что, извини…

– Тебе не кажется это странным? – спросил Эбби, выслушав ее признание. Он с ней согласился – смерть воспевалась в культуре, как ничто другое – будоражила воображение поэтов, писателей и художников (на каждой второй картине – то убийство, то похороны, то скелеты, черепа и кости; литературные описания – там еще похлеще!), о кончине рассуждали священники, философы и ученые, и костлявая старуха с косой (прямиком из рекламы в честь Хэллоуина) для них являлась неотъемлемой частью жизненного цикла всего сущего. Говорить об этом, как о неком абстрактном явлении, предмете для изучения – не так трудно, нежели ощутить ее веяние прямо в затылок.

– Что именно? – Дебора не совсем поняла вопрос.

– Мое поведение. Таскаюсь на вечеринке с фоткой умершего парня…

– Знаешь, – начала она, – А ведь каждый из нас таскается с книгами давно умерших авторов, мы изучаем их картины, копаемся в этой утраченной жизни… Покупая вещь на гаражной распродаже, про антиквариат я промолчу, тут и так ясно, – нас первой посещает мысль – “О! Я обожаю ретро! Как мне повезло урвать нечто старое и редкое!”, но потом приходит понимание, что и эта вещь принадлежала кому-то, кого теперь больше нет… Смерть окружает нас повсюду, Альберт. А мы еще слишком молоды и глупы, чтобы все это так легко принимать. Оттого проще отрицать ее существование, – рассудила мисс Флетчер. – С этим тяжело смириться… С осознанием, что однажды, рано или поздно, каждый из нас умрет… И этого не избежать. И я это поняла, как бы дико не прозвучало, благодаря тебе.

Молчание повисло в комнате. Даже там, в коридоре, все смолкло.

– Ты облекла мои мысли в слова, Деб. Я бы не сумел это сформулировать таким образом.

– Ты к нему так сильно привязался, Эбби? – внезапно спросила она, поднимаясь с места. Альберт так и остался сидеть на краю кровати.

– Я… – Он собирался ответить, но то в крови заиграл алкоголь, – в действительности ему не хотелось обсуждать весьма сложные чувства к Артуру с ней. – Мы говорим о человеке, с которым я прожил бок о бок почти год… каждый день просыпался и засыпал с ним в одной комнате. И теперь его больше нет. Привязанность ли это, как считаешь?

– Извини, ляпнула глупость. Я просто несколько пьяна, вот и… Я не это хотела спросить.

– Забей.

Повисла тишина. Дебора нарушила ее первой – пошатываясь, двинула к двери со словами:

– Позову этого бесполезного Талли. Оставайтесь уж на ночь, а утром поможете с уборкой. Не переживай, Андерсон, я вызову клининговую службу, но мелкая помощь не помешает.

– Хорошо. Спасибо. – Он уже представлял на краешке мыслей, как бы они с Чарли – пьяные в доску – тащились обратно в общежитие (на это бы ушел целый час, еще и староста докопается – поздно ведь уже).

– Ты бы мог отвезти это фото его родителям на каникулах. – Деб застыла у рамки, повернувшись к парню спиной. Он задумался, глядя на блики, играющие с ее аккуратной прической. И как это ему не пришло в голову? – Вы бы поговорили, вспомнили… Ты бы мог рассказать его семье про студенческие будни, что Артур делал, чем интересовался. Посетил бы могилу. Попрощался. Тебе бы стало легче, я так думаю…

– Я не могу. – Она обернулась и их взгляды встретились. – Думаю, что я не смогу…

Дебора подошла и обняла его. Так они и застыли на некоторое время.

– Тебе что-нибудь принести? – поинтересовалась она, уже собираясь уходить.

– Только стакан воды и таблетку обезболивающего. Благодарю!

Деб молча кивнула и вышла. Эбби остался один.

***

– Ой, а что это у нас тут за перепивший винца малыш! – Чарли завалился в комнату, неся в одной руке все еще шипящий стакан, как он заявил, с Алка-Зельтцером. – Ну-ну, не жадничай, а то животик заболит! – дразнился сокурсник, ведь Эбби – умирающим от жажды странником в Сахаре – припал к целебному пойлу.

– Это самодельный вариант, чтоб ты знал.

– Самодельный? – Эбби поперхнулся, допив почти до конца.

– А что такого? Берешь пищевую соду, аспирин и витамин C. Voila! Ты пей, пей, – заботливо добавил Чарли.

– Что ж… А то я уже заволновался…

– Отравление в стиле Борджиа в наши планы не входит. Ну, как ты? Полегчало?

– Да, спасибо!

– Никуда не уходи. Я сейчас! Притащу чего-нибудь вкусненького. Там еще, вроде как, осталось пиво в банках и чипсы… И вещи надо забрать, а то сопрут наши пиджаки!

– Давай. – Андерсон устроился поудобнее на кровати.

Веселый Талли вернулся с большим пакетом. Одногруппник аккуратно устроил их верхнюю одежду на кресле, где только что сидела Дебора, убрал подальше катающуюся по полу пустую бутылку, а на тахте разложил добытые трофеи – чипсы Pringles, пару банок Budweiser, кисло-сладкий мармелад в обсыпке, разорванную большую упаковку M&M’s, в которой оставалось полным-полно конфет, еще какую-то сладкую мелочь.

– Та-да! Вот достойная королей трапеза! – возликовал Чарли. – Только не крошить! – Он погрозил другу пальцем.