Пантера Прайм
Шрифт:
Вот те раз, напоролся на очередной божественный ультиматум. Ну что же, принятие еще не гарантирует исполнение. Стоило мне согласится, как руку обожгла резкая и сильная волна боли, заставив меня вскрикнуть от неожиданности. Медея нахмурилась и повелительным жестом приказала мне подойти к ней ближе.
– Мой дар, дай мне взглянуть на него, - потребовала хозяйка Чертогов.
Я протянул ей руку, внутренне содрогаясь от близости гигантского конструкта к моему хрупкому аватару. Медея же раскрыла надо мной свою огромную ладонь, из которой теперь исходило бледное голубоватое свечение
– Избранный! Во имя Изначальных, что ты сделал с моим даром?!
– гневно воскликнула Медея.
– Я чувствую... я...
Клянусь, я не двигался, да что там, я даже не дышал, но моя рука, словно выпущенная из арбалета стрела, сама по себе взметнулась вверх и ухватилась за ладонь хозяйки Чертогов. Татуировка вспыхнула алым свечением и раздирая мою плоть на части, начала очень быстро перетекать на руку Медеи. Та испустила оглушительный вопль такой силы, что стены заходили ходуном, а мои друзья повалились на пол, затыкая руками уши. Руны перетекали с меня одна за другой, пока на моей руке не остались лишь кровавые отметины, и только тогда Медея смогла отшвырнуть меня в сторону. Я отлетел назад и больно ударился об одну из стен зала. Удар был такой силы, что отнял у меня процентов сорок ХП и наложил эффект оглушения на двадцать секунд.
– Нет!.. Невозможно!.. Ты... А-а-а-а-а-а!.., - кричала Медея, пока багровые руны расползались по ее оболочке словно порча.
– ОН добрался до тебя первым?! Ты... что ты наделал, глупец?!
От спокойствия хозяйки не осталось и следа, конструкт сорвался с трона, вырывая с корнем кипы проводов и истекая сине-зеленой жидкостью из открывшихся ран. Медея грузно упала на колени, ее израненное тело источало эллур пока багровая чума все расползалась по телу, медленно но верно пожирая его металлическую плоть.
– Как?.. Как он смог? Даже во сне я всегда стояла на страже..., - с горечью выкрикнула Медея, впадая в отчаяние.
– Ты был с ним заодно все это время? Предатель... Жалкий, ничтожный смертный...
Она попыталась сделать рывок в мою сторону, но багрового цвета рука конструкта подломилась и раскололась на части, вынуждая хозяйку Чертогов упасть на пол. Все, что она могла теперь сделать - это опереться на оставшуюся руку, еще не пораженную чумой и сесть на пол.
– Этого не было в моих планах, клянусь, - угрюмо произнес я, оправляясь от оглушения.
– Прайм сыграл со мной злую шутку.
– Прайм? Какое лицемерие... Ты стал всего лишь игрушкой в руках извращенного разума... Задумайся, можно ли верить такому союзнику?
– произнесла Медея печально.
– Что же, значит мой конец ближе, чем я рассчитывала. Но ты, у тебя еще есть выбор... Надежда есть всегда, даже когда кажется, что все потеряно...
Порча уже поразила почти все ее тело и подбиралась к основанию головы. Медея закашлялась, изо рта потекла струйка багряно красного эллура. Вырванные с корнем разъемы на ее теле также источали необычную жидкость, эллур явно вступил в реакцию с порчей. Значит все это время, я носил у себя на руке оружие... Против Древних? Против Богов? Мне есть, о чем потолковать с этим Праймом. Игра игрой, но мне очень не нравится, когда меня используют, особенно всякие виртуальные личности.
– Реактор, в пророчестве сказано, что Храм Павшего дарует власть над миром любому, кто пробудит его, - задал я последний вопрос.
Медея рассмеялась, захлебываясь зараженным эллуром. Тело ее побагровевшей аватары рассыпалось прямо на глазах, куски испорченного металла отваливались при каждом движении хозяйки, с глухим стуком падая на пол.
– Реактор... Храм... обладает огромным потенциалом, но о цене этого могущества ты уже наслышан..., - прошипела Медея, отплевываясь эллуром.
– У каждой монеты есть как минимум две стороны, смертный... но однажды... ах... однажды..., и она может встать на ребро...
Порча окончательно овладела телом Медеи, золотистый блеск ее глаз потух навсегда, а тело рухнуло наземь, разбиваясь на сотни металлических осколков. Спросить, что она имела в виду под этой метафорой о монете я попросту не успел. Стены и потолок зала изредка освещались разрядами какой-то энергии, но даже сквозь нечастые всполохи света я разглядел трубки с эллуром виднеющиеся то тут, то там в панелях на стенах и у потолка. Все бы ничего, но эллур, протекающий по ним тоже окрасился в багровый цвет. Порча не только убила Медею, но и поразила сам храм хозяйки Чертогов.
– Дело дрянь ребята, порча добралась до храма, - обратился я к своим спутникам.
– Не возьмусь сказать, чем это грозит, но подозреваю, что ничего хорошего из этого не получится.
– Я вообще не понимаю, что здесь происходит, - проворчал Эннин.
– Ты выяснил что нам было нужно?
– Дело приняло очень интересный оборот, - ответил я.
– Но мы старались не зря, это я тебе могу сказать наверняка.
– Блин, эта хрень попортила весь эллур!
– с горечью в голосе высказался Эльферос.
– У меня на него уже планы оформились, а тут такой облом! Эта твоя бешеная татуировка просто загубила на корню весь мой бизнес-план!
– План то твой, а эллур он общий, - заметил я укоризненно.
– И еще неизвестно какими свойствами обладает этот порченый реагент. Может быть вообще эксклюзив, хотя на твоем месте я бы не стал его трогать, после того что произошло с хозяйкой.
– Тьфу на тебя! Ладно, зато у нас есть оно!
– оптимистично сменил тему Эльферос, показывая рукой на механического пса, который так ни разу и не пошевелился за все время нашего присутствия в зале.
– Знакомьтесь товарищи, это Дружок, он будет с нами жить!
– весело добавил я.
– Ой, ты ему еще и кличку дал, теперь точно ничего хорошего от вас двоих ждать не придется, - проворчал Эннин закатывая глаза.
Дверь содрогнулась от чудовищного удара, но кажется выстояла. Сам храм начали сотрясать мощные толчки, несколько плит сошли со стен и с гулким грохотом свалились на пол. Педантичные немцы не изменяли себе и вновь использовали молот грубый силы, чтобы добраться до цели.
– Кажется у нас гости, - заметил Эннин.
– Кажется мы все это уже заметили!
– воскликнул Эльф.
– Надо выбираться из этого склепа, иначе придется толковать с Асгерами, а мне моя бессмертная шкура еще дорога!