Пантера
Шрифт:
— Соображения? — переспросил он, — Есть некоторые предположения, но сразу предупреждаю: тебе они не понравятся. С Бодровым, естественно, нельзя быть уверенным на все сто, уж слишком короток срок между его появлением и проведением опыта. Но я читал отчёты Баркова по Прохору. Лебедева исследовали на протяжении полутора месяцев, так что пропустить какие-то патологии просто не могли. Знаешь, что, Сергей…Мне кажется, человеческий разум — тонкая ниточка, натянутая над пропастью хаоса и безумия. Она может быть тоньше или толще, но в любом случае человеку приходится мучительно балансировать, пытаясь не рухнуть в бездну. По сравнению с тонкой струной, разум
Станиславский развёл руками, точно пытался показать своё бессилие перед подобным шагом. Однако его собеседника подобный поворот сосем не устраивал.
— Если стать на подобную точку зрения, то выходи, что все наши опыты не имеют ни малейшего смысла я тебя правильно понял? Все наши старания, все потраченные средства, всё это, совсем немаленькое время, ушли на доказательства дурацкого тезиса, что человек не слишком далеко ушёл от животного? Так, что ли? Мы потратили кучу денег и получили пару животных в человеческом облике?
Станиславский вновь развёл руками. Малов криво ухмыльнулся и покачал головой.
— Роберт, мне кажется, ты — просто переутомился. А ещё и эта неудача…Так случается. Думаю, недели отпуска окажется вполне достаточно, чтобы привести тебя в норму. Вернёшься отдохнувший, с новыми идеями.
Станиславский с огромным трудом поднялся из кресла и тяжело загребая ногами подошёл к двери. Уже взявшись за ручку он замер. Словно собирался с мыслями. Потом сказал, не поворачивая головы:
— Всё же, Серёжа, думаю, что прав — я, а ты — заблуждаешься. Мы — совсем не боги, чтобы вмешиваться в сущность человека, меняя её для своих нужд. Мы — просто люди. До свидания.
— До свидания, Роберт, — громко сказал Малов, а после добавил, чуть слышно, — Прощай, старина.
После ухода своего старого товарища он долго сидел и смотрел в окно. Вечерело. В окне медленно покачивались верхушки деревьев. В действие Малов очень любил лазать по деревьям и ему было всё равно, сколько царапин, синяков и шишек он получит. Куда ушло то беззаботное время, когда он отвечал только за себя, когда не требовалось принимать этих отвратительных решений и чувствовать себя настоящим негодяем? Почему он не может просто сидеть на берегу речки, свесив ноги в холодную воду и следить за поплавком? Или, среди ветвей высокого дерева, смотреть на звёзды и слушать свист озорного ветра?
Малов подошёл к окну и уставился на лучи солнца, золотящие листву. Захотелось разбежаться и прыгнуть наружу, растворившись в прозрачном вечернем воздухе.
Зазвонил телефон, лежащий на столе и Малов, почти испуганно, уставился на него.
«Хоть минуту тишины! — взмолился директор, — Хоть минуту тишины и покоя!»
31
Жанна начала отползать, пока не упёрлась попой в ствол дерева. Потом замерла, испуганно уставившись на странного незнакомца. И его поза, несвойственная человеку и непонятное выражение напряжённого лица, более подходящее загнанному животному, наводили на мысль о безумце, удравшему из-под опеки санитаров. Жанна не знала, как ей поступить. С одной стороны, её преследовали враги, а с другой — не причинит ли ей незнакомец большего вреда? Ведь, судя по всему, весь барак в клинике, откуда она сбежала, устроил именно он.
Парень, который продолжал пристально рассматривать девушку, внезапно осклабился, точно пытался улыбнуться. Потом его лицо исказилось в жуткой гримасе и неизвестный выдавил из себя:
— Света?
— Что? — удивилась Зорина. Почему-то девушка совсем не ожидала услышать от молодого человека разумных фраз.
— Света? — в голосе парня прозвучало сомнение, — Света? Нет?
Он протянул вперёд руку со скрюченными пальцами, и девушка прижалась к дереву, сжимая кулаки. Однако же в жесте неизвестного не было ничего угрожающего. Казалось, он просто хотел прикоснуться к девушке. Поэтому Зорина не стала отбиваться, а просто медленно убрала в сторону протянутую руку. На физиономии молодого человека отразилось недоумение, и он принялся морщить лоб. Пока он размышлял, Зорина посмотрела на ограду; чёрт, забор оказался ещё выше, чем ей показалось с первого взгляда — не перебраться.
Внезапно их кратковременной покой оказался грубо нарушен новыми действующими лицами. Среди деревьев появились люди в камуфляже, с миниатюрными автоматами в руках. Один из них осклабился и ткнул пальцем в беглецов:
— Вот они!
Жанна отлично слышала, как кто-то громко прошептал:
— Ушлёпку стрелять по ногам.
Ага. Ушлёпку. Про неё ничего не сказали — понятненько. Однако, размышлять, в чём заключается ценность странного парня не оставалось времени: ей-то по ногам стрелять не собирались. Девушка схватила молодого человека за руку и потянула за собой.
— Бегом!
Опасен он или нет, вопрос десятый, а вот засранцы с оружием точно опасны. Причём, для них обоих. Парень не стал сопротивляться, однако глухо заворчал, когда ему пришлось встать на ноги, оторвав руки от земли.
Как ни странно, но, когда парочка бросилась, лавируя между деревьями, в сторону выхода, их преследователи испуганно шарахнулись в сторону. Казалось, они смертельно боялись приближаться к беглецам. Стрелять никто не стал, видимо опасались задеть ценный приз. Кто-то завопил насчёт выдерживания дистанции и помянул сеть.
— Рыболовы, блин! — проворчала Жанна, продолжая буксировать спутника. Тот издавал глухое ворчание и порывался броситься в сторону автоматчиков, — Беги, говорю!
Кто-то появился на пороге гостеприимной клиники, но увидев, кто бежит мимо, тотчас спрятался обратно. Обращать внимание ещё и на это у Зориной просто не оставалось времени. За спиной грохотали ботинки и вот-вот могла раздастся автоматная очередь.
Чёрный микроавтобус, к которому она бежала, продолжал стоять у ворот. Водитель, отбросил сигарету и уставился на беглецов огромными глазами. Потом потянулся к поясу, где висела пистолетная кобура. В отчаянии Жанна обернулась по сторонам: некуда бежать. Сзади догоняли автоматчики, а тут здоровяк уже почти вытащил оружие из кобуры.
Внезапно её спутник выдернул руку из пальцев Зориной и рванулся вперёд. Девушка даже не успела понять, что произошло, только услышал стук и увидела, как громила падает на землю. Молодой человек склонился над ним и зарычал. Абсурд, какой-то! Впрочем, сейчас не до того.
Жанна рванула дверцу микроавтобуса на себя и прыгнула на водительское место. Потом крикнула спутнику:
— Давай же внутрь! Быстрее!
Тот неуверенно протрусил вокруг кабины и неуклюже полез внутрь. Не дожидаясь, пока молодой человек устроится поудобнее, Зорина повернула ключ зажигания и двигатель тотчас взревел. Их преследователи были уже совсем рядом, и журналистка видела, как они поднимают оружие, изготавливаясь стрелять. Проклятье!