Папа, которого не было
Шрифт:
– Адрес подскажете? – быстро спросил Глущенко, – он один жил?
Я ответила. Несколько человек отправились к Журбину домой, а капитан всё задавал вопросы. Моё сознание раскололось надвое. Одна половина погрузилась во мрак отчаяния, рыдала и завывала. Другая – хладнокровно, почти равнодушно отмечала все события, происходящие вокруг. Я не проронила и слезинки в реальности, но мной владело одно желание. Поскорее вернуться домой, уткнуться лицом в подушку и долго плакать, пока сон не накроет мягким одеялом покоя.
А потом проснуться и обнаружить, что это был обычный кошмар. Услышать звонок в дверь, побежать в прихожую и увидеть на пороге Журбина, его бледное лицо и усталую улыбку. Это ведь мне только снится, убежала я себя, стараясь не смотреть на то место, где только что лежало распростертое тело Гены. А дотошный капитан всё задавал бесконечные вопросы. Наконец, меня отпустили домой.
Поднявшись на лифте, я увидела приоткрытую дверь в квартиру Журбина, суетящихся внутри людей, что-то негромко обсуждающих. Сердце сжалось в маленький трепыхающийся комочек, в подбитого воробья, бьющегося в агонии. Войдя к себе, я упала на развороченную постель и завыла, уткнувшись в подушку так плотно, что нечем стало дышать. Он стоял перед глазами, такой, каким я запомнила его в последний раз.
– Аурика, я давно хотел тебя позвать… – я увидела в глазах Гены именно то, что много лет пыталась разглядеть. Любовь и нежность. А может быть, это была дружеская симпатия?
Я вздрогнула, как от сильного толчка и проснулась. Телефон надрывался, выдавая рулады популярной музыки, поставленной на звонок. Рванувшись к гаджету, мимоходом успела подумать, что даже не услышала будильник.
Звонил Максим, начальник, напарник и подчинённый в одном лице.
– Аурика, привет! Проспала, что ли? – тревожно спросил он.
– Я не… – голос был хриплый, низкий, я с трудом узнала его. Откашлявшись, заговорила: – Макс, привет. Я не смогу сегодня выйти на работу. И завтра тоже.
– Блин. Заболела? – ахнул он.
– Нет, – я замотала головой, как будто Максим мог меня увидеть, – я приду, может быть завтра, может послезавтра, заявление напишу. Я увольняюсь.
– Да чё случилось-то, объясни! – потрясённый напарник попытался расспросить о произошедшем, но я не могла больше говорить. Воспоминание о теле Гены, неподвижно лежащем на газоне, накатило с такой силой, что горло сдавило спазмом. Я нажала на кнопку завершения разговора и встала с постели.
Пошатываясь, как пьяная, направилась на кухню. Механическим движением поставила чайник на плиту. Вздрогнула, вновь услышав мелодию звонка. Где-то в глубине души всё ещё таилась надежда, что утренний ужас был всего лишь моим кошмарным сном, и я рванулась в комнату так, что с ходу ударилась плечом о косяк.
Звонила мама и, как всегда, вовремя. Я добрую сотню раз скидывала ей график своей работы, но она всё равно звонила тогда, когда ей было удобно. Учитывая, что мамуля в Америке относилась к касте домохозяек, свободного времени у неё было – несколько вагонов.
– Мама, – тихо сказала я, переборов желание не отвечать.
– Аурика! – заверещала трубка и я невольно отставила руку с телефоном подальше от уха, – ты почему не отвечаешь?! Я тебе по видеосвязи два дня звоню! Не могу дозвониться! Специально решила перед работой тебя поймать! Даже спать не ложусь, хотя у нас уже ночь.
– Мама! – перекрикивая её, заорала я, – Гена погиб!
В трубке воцарилась тишина. Потом, тоном ниже, мама уточнила:
– Гена? Журбин? Наш сосед?
– Да, мама, – я всхлипнула, по щекам покатились горячие слёзы, – он лежал утром внизу, под балконом. Я слышала, как говорили, что это вероятно самоубийство. Но он не мог, я точно знаю…
– Успокойся, доченька. Я понимаю, вы были друзьями. Ох, не зря уже третий день места себе не нахожу. Сердце чуяло, что с тобой что-то произошло, – расстроенно проговорила мама.
– Да не со мной, мама! – раздражённо выпалила я, – Гена погиб!
– Нет, материнское сердце не обманешь. Я очень за тебя беспокоюсь, – серьёзно заявила она, – береги себя. Будь бдительна и осторожна. Мне кажется, тебе угрожает опасность.
Глава 3
Я подошла к папиной большой фотографии в чёрной рамке. У мамы совсем не осталось снимков отца, кроме этого. Такое же изображение было и на памятнике. Когда я спрашивала, почему нет фотографий, где они изображены вдвоём, мама объясняла, что они совсем мало были вместе. Просто не успели. Это всегда удручало. Хотелось взять фотоальбом и увидеть родителей, запечатленных в мгновение счастья. Сейчас совсем не в моде альбомы для фотографий, а ведь это память, которая хранится в бумаге. Так я размышляла, бережно обмахивая фото от пыли.
Папа. Самый родной и одновременно незнакомый человек. Я родилась, когда после его гибели прошло несколько месяцев. Мама говорила, что он даже не знал обо мне, иначе бы они поженились. Папа был полицейским и погиб при задержании банды, коих в девяностые было как рыбы в море. Он навсегда остался двадцатилетним юнцом, как на фото, так и в моем сердце. Мой отец – смелый, бесстрашный, стал образцом для подражания.
Именно поэтому, окончив школу, я поступила в институт на юридический факультет. Изначально я планировала пойти в школу милиции, но мама внезапно воспротивилась:
– Хочешь, как отец, погибнуть и оставить меня одну?!!! Даже не думай о службе в полиции! – со слезами на глазах, кричала она, – иди в юридический! Адвокатом будешь.
Напрасно я пыталась убедить родительницу, что в наше время проще погибнуть, будучи охранником в школе. Она была непреклонна. Чтобы не расстраивать маму, пришлось забыть о службе в полиции. Быть адвокатом я тоже не собиралась.
– Хочу, как отец, бороться с преступниками, а не защищать их, понимаешь ты или нет! – вспылила я и мама успокоилась.
– Ты можешь быть прокурором, в конце концов можешь консультировать людей в какой-нибудь юридической фирме, вон их сколько развелось, – примирительно произнесла она.
Я согласилась, в глубине души, не теряя надежды стать настоящим борцом с преступностью. Как отец. Девичий романтизм сыграл со мной злую шутку. После окончания института, получив на руки диплом с отличием, я устроилась в небольшую юридическую контору. Радость от трудоустройства быстро сменилась тяжёлым разочарованием.
Потому что наша контора занималась ничем иным, как банальным обманом населения. Задача юриста здесь заключалась в том, чтобы найти "тёплого" клиента, озабоченного юридическим вопросом (неважно, уголовным, гражданским) и посадить его на крючок заинтересованности, убедив, что наша фирма сможет решить все его проблемы (даже если это было нереально сделать). А потом доить, вытягивая деньги…