Папа под Новый год
Шрифт:
Лучился от счастья, когда садился с ноутбуком на диван, а я мостилась рядом со своими спицами. Но больше всего грели душу наши вечерние посиделки с разговорами о своих «открытиях» или интересных событиях. Мы заседали на кухне, с чаем и вкусняшками. Играли в слова, города, а то и просто слушали, как Ладушка читает. Она сама и положила начало этой традиции. Дочка чуть ли не подпрыгивала от нетерпения, ожидая Антона с работы. У нее всегда находились вопросы по тому, что она прочитала. Раньше она пытала меня. Но Антон, по определению, стал для нее главным авторитетом.
Я, может, за уши притягиваю, но прямо вижу знак в том, что фамилия моего любимого мужчины – Морозов.
И вообще, все у нас настолько стремительно и необычно случилось, что похоже на сказку.
Я не имела права разрушить ее.
Перед выходным я набралась смелости и сказала, что поеду к родителям. Антон тут же решил, что мы должны ехать вместе. А в мои планы совместная поездка никак не вписывалась.
– Мил, я считаю, что пора уже познакомиться с ними. Чтоб знали о моих серьезных намерениях. Я знаю, что у вас не самые теплые отношения, но других же родителей не будет. Может, надо как-то все-таки налаживать контакт?!
Я не переставала удивляться, насколько Антон отличается по своему мировоззрению от людей его круга. Другой наоборот всеми правдами и неправдами добивался бы того, чтоб вообще с нищими родственниками не общаться. Тот же Матвей. Хоть и не крутой бизнесмен, а так себе, но про мою родню и слышать не хотел.
Говорить Антону, что я им не нужна, было неприятно, поэтому я пообещала, что расскажу сама о нас, а потом поедем с официальным знакомством, и свернула разговор на другую тему.
А на следующий день, отправив Ладушку с Антоном и Мишкой в развлекательный центр, я понеслась на вокзал. В голове прокручивались сотни вариантов. Начиная с «вдруг не застану дома» и «он меня прибьет». Переживания изматывали, и я решила, что буду ориентироваться на месте.
К счастью, Матвей был дома. Или уже пришел со своего сборища, или не ходил. Я не стала заходить в дверь, а постучала в окно, как посторонний человек.
Надо было видеть лицо бывшего мужа... Раньше я не замечала, сколько в нем хищности. Торжествующе сузившиеся глаза, рот, тонкой жесткой полоской растянувшийся в улыбке. Мне показалось, что я даже чувствую его дыхание голодного зверя.
– Явилась! – выдохнул он.
– Здравствуй, Матвей, – постаралась я ответить как можно тверже. – Нам нужно поговорить.
– О как? – он был удивлен, что я не опустила глазки долу, а открыто смотрю на него. – Ну заходи.
Бывший муж недобро усмехнулся и отошел в сторону, пропуская меня.
Холодок тревоги пробежал по позвоночнику, но с самого начала препираться и злить его я не хотела.
– Я так понимаю, ты свинтила куда-то. Устала небось с дороги-то? Где обитаешь? Налей себе чаю, а заодно и мне. Посидим, поговорим.
– Спасибо за предложение. Но у меня мало времени. Нужно обратно успеть. Мы с тобой говорили о разводе. Теперь я думаю, ты согласен?
– С чего ты взяла? – обманчиво ласково спросил он.
– Мы же больше года не живем вместе, и обоих это устраивает. Так ведь?
– Нас да. Но я не хочу, чтоб моя дочь называла папами всех твоих хахалей.
– Не будет никаких хахалей, – уверенно заявила я и не покривила душой. Если мы с Антоном поженимся, он будет мужем. А если, не дай Бог, что-то пойдет не так, то тогда точно никого из мужчин рядом с нами не будет.
– Знаю я тебя, шалаву. Раз простил, что ты мне не девкой досталась, так ты опять за старое! – крылья его носа нервно дернулись, и мне показалось, что глаза Матвея наливаются кровью.
Вот тут мне по-настоящему стало страшно. Никакие разговоры вести он не собирается, раз снова начал макать меня носом в дерьмо. И оправдываться не имеет смысла. По-прежнему есть два мнения: его и неправильное. Но сдаваться я не собиралась и постаралась придать голосу максимум спокойствия.
– Матвей, давай не будем говорить о том, что не имеет отношения к разводу. Ты прекрасно жил без нас, значит, причин не давать мне его у тебя нет.
– Не твое дело, как я жил без вас. Хорошо жил.
Я не удержалась и хмыкнула.
– Заметно.
Невооруженным глазом было видно, что после меня здесь хозяйничала другая женщина. Другие занавески, коврики. Сидушки для стульев, которые я вязала сама, заменены покупными.
– Ты что, к Гудвину за смелостью сходила? Где моя дочь? Я требую, чтоб ты ее вернула. И сама естественно.
– Что, сама естественно? – переспросила я, все еще надеясь, что с ним можно договориться.
– Остаешься здесь. Я тебя простил. За Ладкой и твоим скарбом сам съезжу. – Матвей снова рассуждал так, будто я домашняя зверюшка, которую нужно заново приучать к лотку.
– И тебя не смущают откровенные следы присутствия другой женщины в твоем доме? – немного придя в себя от такой наглости, спросила я.
– Это все в прошлом. Она не оценила моей заботы, того, что живет на всем готовом. Только ты меня понимала, и теперь я уверен, что мы идеальная пара. Хорошо, что ты сама приехала. Я ж тебя сразу вычислил. Но решил подождать, когда ты сама приползешь назад.
Ага-ага! Время решил дать! Некогда было, хотел новую куклу воспитать! А она не воспиталась. Да и я бы не воспиталась, если б не рождение Ладушки. И за то, что у меня есть это сокровище, я готова простить ему все. Простить и забыть навсегда.
Только как же сделать, чтоб и он согласился забыть?
– Матвей, послушай. Я не твоя пара. Между нами год раздельной жизни. И я ни разу! Заметь, ни разу не пожалела о том, что ушла от тебя. Я тебе благодарна за все, – мне пришлось опять сильно преувеличить, чтобы только полить бальзамом его раздутое Эго и успокоить зверя. – Но у меня своя жизнь. Я работаю, Ладушка у меня под присмотром. Давай просто разведемся, чтоб не было этих бесконечных позорных судов. Разве ты хочешь этого?
Матвей подозрительно прищурился, очевидно, что-то складывая в голове.