Папа вернётся. Лёва
Шрифт:
– Не бойтесь, – успокаивала Алевтина. – Это Красная армия бьётся с врагом. И вообще это далеко.
– Ура! Красная армия пошла на врага! – обрадованно закричал Лёва.
Постепенно дети успокоились, только искоса поглядывали на пролетавшие самолёты, которые всё летели и летели. А далёкие взрывы всё гремели и гремели.
Детям дали по небольшому мешочку, сделанному из куска простыни и завязанному верёвкой.
– У меня печенье, – сказал Лёва, ощупывая мешок. – А у тебя что?
– Не знаю. Наверное, сухари. Колют спину, – ответил Генка, закидывая мешок за плечи. – У Юрки точно хлеб. Вон как пахнет!
– А у меня сахар! – вмешалась в разговор Таня.
– Смотри не съешь его по дороге, – пробурчал Генка. – Знаю я тебя, сластёну!
На середину двора вышла заведующая Мария Петровна. Перекрикивая шум, она заговорила:
– Дети! Внимание! Сегодня мы идём в поход к железнодорожной станции. Там мы поедем на настоящем поезде. Присматривайте друг за другом, чтобы никто не потерялся.
– А как называется станция?
– Колодищи.
– Ура! Ура! – раздалось со всех сторон. – Настоящий поход!
Только Лёва, Генка и Юра переглянулись.
– Знаем мы, какой это поход, – вздохнул Генка. – Даже маму дождаться не разрешили.
– Да ладно тебе, – одёрнул Лёва. – Нина Васильевна сказала, что мамы нас там ждать будут.
Наконец детей построили парами, и колонна вышла из ворот дачи. Кроны высоких деревьев смыкались над лесной дорогой, словно прятали детей от пролетавших вражеских самолётов. Завхоз дядя Митя с трудом толкал тележку, на которой горой лежали мешки с вещами. Воспитатели несли какие-то узлы.
Сначала колонна двигалась организованно и радостно. Дети торопились на станцию посмотреть настоящий паровоз. Старшие ребята вели малышей.
– Три танкиста, три весёлых друга… – вдруг запел Генка.
– Экипаж машины боевой, – подхватили Лёва и Юра.
Не успели допеть песню, как Ваня закричал:
– Смотрите, вон белка!
– Где? Где белка? – загомонили дети.
По огромному дубу ловко карабкалась белка. Во рту она держала жёлудь, видимо из прошлогодних запасов. Дети бросились к дереву, чтобы получше рассмотреть рыжего зверька.
– Ребятки, строимся! Скорее! – взывали воспитатели, стараясь вернуть детей на тропинку. – А то опоздаем на поезд!
Только спустя десять минут нестройная колонна двинулась дальше.
Потом Галя увидела у дорожки мёртвого жука.
– Смотрите, какие у него усы-усищи!
– Вот это да!
Ребята сгрудились вокруг, рассматривая находку.
– Это жук-дровоточец, – тоном учителя объявил Гошка. – Мой дедушка – лесник. Он мне такого показывал.
– Не дровоточец, а древоточец. Он же не дрова, а деревья грызёт, – поправил Генка.
– Нет, это короед!
Спор грозил перейти в драку, но тут вмешалась воспитательница:
– Посмотрели, и хватит. Наши уже ушли. Скорее догоняйте.
И спорщики помчались вперёд. Но Гоша при этом не забыл подхватить жука и сунуть в карман. Пригодится.
Вскоре за деревьями показалось шоссе. Заведующая собрала воспитателей.
– До станции ещё несколько километров в сторону Минска, – сказала она. – По дороге будет легче идти, но на жаре дети быстрее устанут. Хорошо, что есть панамки. А пока есть тень, нужно отдохнуть и покормить детей. Раздайте печенье и воду.
Усталые дети растянулись на тёплой траве и громко хрустели печеньем. Малыши улеглись на расстеленные одеяльца. Некоторые тут же уснули с недоеденным печеньем в руках. Никто уже не обращал внимания на пролетавшие над головами самолёты.
– Да-а-а, – протянул Юра, устраиваясь рядом с друзьями, – нелёгкое дело поход.
– Угу, – согласно кивнул Лёва и протянул руку. – Смотри, земляника.
– Здорово! – обрадовался Генка. – Можно лежать и ягоды есть. С печеньем.
– Точно. – Лёва откусил печенье и забросил в рот пахучую ягоду. – Теперь у меня земляничное печенье.
Первый налёт
Из-за редких деревьев доносился неясный шум, стук колёс, гудки машин. Дети вытягивали шеи, приподнимались на цыпочки и ускоряли шаг. Они торопились увидеть, что же там такое.
Вскоре лесная дорога вывела к шоссе, по которому плотным потоком шли люди: старики, женщины, многие несли на руках детей. Редкие машины были забиты людьми. Казалось, люди убегают от чёрного дыма, который растекался за их спинами.
Воспитатели и дети замерли в оцепенении.
– Смотрите, вон ещё одно солнышко! – воскликнула Люда и показала на красные зарницы, полыхавшие над городом.
– Это Минск горит, – прошептала тётя Нина.
Минск горел. Но где-то там остался папа. Лёва сунул руку в карман и сжал в кулаке свисток, который приготовил папе в подарок. Хотя нет. Наверное, папа уже ушёл воевать. А вот мама и сёстры. Что с ними? У Лёвы защипало в носу, как от газировки.
– Ты чего застыл как столб? Пошли. – Генка дёрнул друга за рукав, и Лёва очнулся.
Дети шли молча.
Навстречу двигалась колонна солдат. Свёрнутые шинели через плечо, винтовки. Спины мокрые от пота, серые от пыли лица. Увидев ребятишек, бойцы менялись. Одни улыбались и протягивали детям галеты – продолговатое сухое печенье. Другие отворачивались, кусали губы, сдерживая слёзы стыда. Как же так получилось, что солдаты отступают, а дети идут навстречу опасности?
Неожиданно дорогу детям преградил молодой лейтенант.
– Куда вас несёт? – закричал он заведующей. – Вы что, не видите, все уходят подальше от Минска? Там бомбят с утра.