Папа, я проснулась! (сборник)

Гончарова Марианна Борисовна

А то ж, во-первых, не моя работа. А во-вторых, ей – скоко? А мене – скоко? О! И я ей говорю «Любовь Михаиловна», на «вы», а она мине –

«Поликарповна», на «ты». У нас шо, крепостное рабство, я спрашую тебя?

Так я ей знаешь как ответила? Знаешь? Я ей сказала: «Не!»

А она: «Как это „нет“? Что значит „нет“?»

И я ей кажу: «А это значит, Любовь Михаиловна, от шо: есть с одной стороны слово „да“, а навпроты – слово „не“. Так я – навпроты. „Не“. Отак».

Шо?

Ну помыла я, конечно, сцену ту, больше не было кому. Вси поразбигалыся… Одна Поликарповна должна тут…

* * *

– А какие там актеры были!.. У их распределялося все. Кто что умел. Знач, кто пел, тот отдельно. Кто

танцевал. А герой-полюбовник еще, ему всегда главну роль давали. В костюме всегда – пинжак, брюки.

Потом те, шо детей играют. Малэньки такие две женщины. Уже сорок лет или скоко, воно ж на малэнький не видно, як малэньки собачки – вроде всегда кутята. Воно в возрасти, а выходыть з косками, пищыть. Или зайку представляет. З вухамы. Тьху. Фальшивая.

Ще Евгения Яковлевна была. Называлася «бытовая старуха». Вся в платках, шалях и чепцах. Шаркала ходила ногами.

А самое смешное – называлося знаешь як? О, не знаешь. А называлося «мерзавка з гардеробом». Шо? А, да. Амплуа. Да. Так вот эта мерзавка с гардеробом так эту свою амплюю представляла смишно. Я всегда смиялася. Никаких тебе сериалов не надо.

Конец ознакомительного фрагмента.