Пapamonoff in Pictures
Шрифт:
— Между прочим, Лика мне не любовница, и никогда ею не была.
— В следующий раз, с чистой, как первый снег совестью, скажешь и обо мне — Парамонова мне никто! Твои девушки оценят.
— Эх, Парамонова…
У моего дома меня ожидал еще один сюрприз, Костик собственной персоной. Встал со скамейки, руки в карманах джинсов, бандит, да и только. Интересно, ночь на дворе, люди добрые спят давно, а этот отирается у моего подъезда. С какой целью?
— Привет, куколка! — фирменная улыбка, заискивающий взгляд.
— Привет, —
— Какая ты нарядная, — глаза его заблестели, разглядел бандюга топ-лесс под легкой блузкой.
— Спасибо.
Константин потоптался на нижней ступеньке лестницы парадного, и все же спросил:
— А это что за хлюст привез тебя?
— Клиент, — ответила я, помня свою легенду. — Тебе какая разница, Костик?
— Как… — развел руками милый друг. — Я жених, вроде…
— Какая я востребованная сегодня, — заметила я, и сделала шаг в сторону — лестница широкая, обойду преграду из крепких мускулов, спрятанных под клетчатой рубашкой.
— На чашку кофе пригласишь? — похоже на танец тустеп, я шаг, он шаг.
— Нет, я спать, — решительный шаг вперед.
— Ты это, прости меня, — сказал он, остановив меня ладонями, — давай завтра в кино сходим, или еще куда…
— Костя, я смертельно устала, завтра рабочий день, — пробормотала я, мечтая добраться до постели, но оценив его старания — видно опытным ловеласом был мой сосед, знал, что в любом случае надо сказать девушке, что не прав и извиниться.
— Завтра суббота, — поправил меня Костик.
— Ах, вот оно что… — честно, я даже забыла, что завтра выходной, вот и Максимовский, видно, решил совместить приятное с полезным, закончить неделю в постели со звездой соседнего отдела.
— Ну, так как?
Унеслась я мыслями к холостяцкой берлоге развратника Максимовского и совсем забыла о Константине.
— Нет, — категорично ответила я, — надо съездить к родителям, обещала.
— Далеко? — спросил он, все еще удерживая меня за предплечья.
— Это в области, деревня Малинино, дом три, — по привычке отбарабанила я родительский адрес.
Тут Костик обрадовался, встрепенулся, а то поник после моего категоричного ответа.
— Вместе поедем, на общественном транспорте долго, и на Иваньковском пробки, а я каждый закоулок знаю.
Я представила путешествие на метро, затем в переполненном областном автобусе, и предложение Костика показалось мне очень привлекательным.
— Ладно, позвони завтра, — сказала я.
— Номерочек напиши, — попросил он, вынимая из кармана сложенный листок бумаги. Я вытащила тонкий золотой карандашик и написала свой номер. Отдавая Костику листок, на обратной стороне я заметила надпись черным фломастером — «Парадиз». Опаньки, оказывается Костик не случайно оказался у моего подъезда, как можно ждать человека, не зная дома ли он, а может появится через неделю! Костик точно знал, что я отдыхаю в Парадизе, а это значит — он следил за мной. Это открытие заставило меня взглянуть на него по-другому. Ах, ты хитрец, ну ладно, завтра я тебя расколю.
Несмотря на городские пробки, Костик оказался пунктуальным. Я вышла к нему в сарафане небесного цвета и соломенной шляпке — этакая пастушка. Мой кавалер продемонстрировал хорошие манеры, открыв передо мной дверь автомобиля.
— Я уже изучил обстановку, поедем через Фоминское, там поток небольшой, — доложил Костик, открывая багажник.
— Как скажешь, командир, — согласилась я.
Я смотрелась в зеркальце, когда он поставил на мои колени изящную плетеную корзинку, перевязанную розовой лентой.
— Вот… Подарок тебе. Грибы будешь собирать.
И он деловито начал поправлять зеркала, и поднимать дверное стекло. Я даже не знала, что сказать — таким неожиданным был подарок.
— Спасибо, — поцеловать благодарно в щеку или нет, вот какой вопрос занимал меня больше всего.
— Пожалуйста. А грибы я люблю с картошкой.
Я рассмеялась — маленькие ловушки с приманкой, любимое развлечение охотящихся мужчин. Но какая же чертовски красивая у него улыбка! И эти зеленые роговицы, где прячется маленькая юркая ложь… А может это не ложь, а стеснительность? Хотя чего ее прятать, но мужчины не любят показывать свои слабости, считая их недостатками.
Костик был прав, по Фоминскому мы промчались не останавливаясь, кондиционер работал как зверь, я даже немного замерзла. За рулем он выглядел уверенно, я всегда чувствовала водителя, с мастером я путешествовала не обращая внимания на дорогу, а вот с новичком или истериком не могла расслабиться, и наблюдала за показателями на приборной доске, дорожными знаками, едущими в соседнем ряду автомобилями.
— Холодно? — спросил он, когда я зябко подернула плечиками.
— Ну, есть немного…
— Сейчас кандей выключу, — сказал он, — ты не стесняйся, если чего надо, говори сразу.
Ах, как я уцепилась за эту фразу, надо мне, надо!
— Тогда скажи, зачем вчера ждал меня у дома?
— Поздороваться хотел, по-соседски, — ответил он, чуть сжав пальцы на оплетке руля.
— А если бы я осталась у Ма… — я осеклась, вот чудачка, чуть было не сказала «Макса», — у мальчика моего?
— Ты же сказала клиент, — напомнил он, — Так клиент или мальчик?
Верткий экземпляр попался, сразу перевел разговор на меня. Но и я за словом в карман не лезу:
— Загляну-ка я в наше свидетельство о браке. Ты не помнишь где оно?
Хорошо я его приложила, сказать нечего, только и пробормотал:
— Где, где…
— Вот именно там, женишок, и опять получается, что разницы тебе никакой, — добила я кавалера.
— Эх, Долли, — недовольно произнес он, — иногда я тебя не понимаю. Ну что ты привязалась — женишок…
— Я привязалась?
— Все, баста. Я привязался, — громко сказал он, прекращая бессмысленную перепалку. — А то опять сбежишь посреди дороги! И что за привычка такая!
А ведь он прав, слишком резко я принимаю решения, даже не дав развиться ситуации — просто сбегаю! Для журналиста такое поведение — профессиональная смерть. Надо менять отношение, надо быть терпеливее, гибче, управлять ситуацией и людьми, манипулировать, в конце концов.