Папарацци
Шрифт:
— Нет, — жестоко отказывал. — Ты — дорогое вино, которое медленно пьют глотками, — шептал полупьяный бред, — смакуют вкус, наслаждаются ароматом, — страстно целовал, будто на само деле пробовал на вкус. — Опьянение лишь побочный эффект, лишь последствия процесса, — подводил к самому пику и в последний момент возвращал на землю. — А я тобой еще не насладился.
Задыхалась от восторга, в какой-то момент меня охватил нелепый страх, что я не выдержу и мое сердце разорвется. Но было слишком восхитительно, чтобы отказаться. Под утро я, изможденная, уронила
***
День начался как обычно: одна в пустой квартире.
Цедила горький кофе, глядя в окно, которое выходили прямо во двор. Наблюдала как люди покидают свои дома и плетутся на работу. Через час мне придется разделить их учесть, а пока как могла приводила себя в чувства. Не сказала бы, что умирала от чудовищного похмелья — ощущала себя разбитой. Больше голова гудела от вопроса: как заработать на новую камеру? Не сомневалась, что в редакции выдадут рабочую, но это не то же самое. Рано или поздно я оттуда уйду и придется сдать ее.
Вика, соображай, где ты можешь подработать? Снова устроиться официанткой? Да я там состарюсь, пока накоплю нужную сумму. Ну почему техника такая дорогая?
Череду мысленных стенаний прервал дверной звонок. Глянула на время: кто заявился ко мне в такую рань?
В дверях стоял щуплый парнишка с коробкой в руках.
— Доставка, — объявил скрипучим голосом.
— Я ничего не заказывала.
Или заказывала? Не помню.
— Баринова Виктория? — уточнил парень. — Мира 34, квартира 17?
— Да, — вся сжалась, боясь представить, что именно взбрело мне в голову купить ночью в интернете, причем пьяной.
Скрестила пальцы: только бы ничего из магазина для взрослых.
— Тогда это точно ваше, — и протянул небольшую посылку, а я с улыбкой душевнобольного приняла “сюрприз”. Расписалась в бланке, парень пожелал хорошего дня и исчез, как Дед Мороз, тайком оставивший подарок под елкой.
Решила, как отрывают пластырь от раны, одним махом вскрыть посылку, не мучаясь догадками. Как только увидела ее содержимое, осел на стул с открытым ртом.
Не поверила глазам и практически с головой нырнула в коробку. Но это было неудобно и через секунду я швырнула ее в сторону и разглядывала, лежащую на столе, глянцевую упаковку от новенькой, самой последней модели, с набором сменных линз камеры. Я даже не смела дотронуться до нее, настолько происходящее казалось иллюзорным: о такой мечтать не смела. Действительно, мечта и только. И я прекрасно знала, кто осуществил ее.
Сгребла со стола коробку и рванула к выходу.
Еще никогда я так быстро не добиралась до квартиры Андрея, нарушая всевозможные правила ПДД. Меня завалят штрафами.
Не утерпела и, не став дожидаться как никогда медлительного лифта, побежала по лестнице. Когда добралась до нужного этажа, душила отдышка, кололо в боку и ноги едва волочились. Я надеялся, что не опоздала, и успею застать Андрея дома. Одновременно начала звонить и стучать в дверь.
— Соболев! — подключила голос, разводя настоящую панику. — Соболев!
Затем скрежет замков, распахнутая дверь и полный ярости взгляд Андрея.
28
Андрей
Делал десятый подход на перекладинах, когда начался апокалипсис, локализованный в моей квартире. Трель звонка, стук в дверь и крики, прекрасно слышные даже в самой дальней комнате дома — скорей всего, Вика уже получила посылку.
Угораздило же меня связаться с дьяволицей во плоти!
Викина ярость не ослабевала, она с тем же рвением колотила в дверь, грозя собрать на лестничной клетке всех соседей. Это не ее забытый всеми дом, где можно спокойно устраивать притон и никто и внимания не обратит. Тут же жили не последние люди, и они очень не любили, когда их беспокоят. Поэтому я далеко не в лучшем расположении духа встретил Вику.
— Твою мать, ты могла бы вести себя потише!? — рванул ее за руку, втаскивая в квартиру. Не хотел, чтобы были свидетели предстоящего скандала. А Вика точно его сейчас устроит. А может, еще и врежет. — Знаю, мы договорились: никаких подарков, — перешел в оборону прежде, чем она примется обвинять и оскорблять. — Только не кричи — у меня голова болит. Твое пойло все-таки оказалось паленым.
На удивление Вика молчала и странно смотрела на меня. Ее спокойствие пугало больше, чем агрессия. Фантазирует каким образом меня убьет?
А потом море расступилось, вода превратилось в вино — случилось чудо.
— Никогда не думала, что скажу это, — серьезным тоном, и я напрягся, чувствуя подвох, — но ты — лучший, Соболев! — на последних словах практически взвизгнула от восторга и запрыгнула на меня, целуя. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — и с еще большим неистовством осыпала поцелуями. — Я всё верну, честно!
Не верил собственным глазам и ушам. Вика благодарит меня? Она рада подарку и смотрит на меня восхищенными глазами? Моя дикая, несговорчивая Вика! Мир сошел с ума.
— Так ты не злишься? — осторожно прощупывал почву.
— Нет, — улыбнулась.
— Все еще бухая? — гадал.
Может это я повредился рассудком? Пора завязывать с пьянкой.
— Уже нет, — ответила, будто я просто поинтересовался ее здоровьем. Похоже, она не улавливала подтекста моих вопросов, иначе я бы давно с лихвой получил. — Ты видел ее? — скинула с плеча рюкзак и достала камеру. — Она великолепна! — и начала сыпать цифрами и понятными только фотографу терминами.
Не важно, что я ни черта не понимал; наплевать, что конкретно она говорила, главное — она светится от счастья. Как будто ребенку вручили игрушку, о которой он давно мечтал. Вот каково это: быть счастливым только от того, что счастлив кто-то другой.