Папарацци
Шрифт:
Зачем было так напиваться? Теперь полдня бездарно потеряны. Всё из-за Вики. Сумасшедшей Вики. Кажется, она начала сводить с ума и меня.
– Решил остаться жить у нас?
– раздался рядом Костин голос. Даже не услышал, как он подошел.
– Уже выгоняете?
– продолжал лежать, не открывая глаз.
– Переживаем за тебя, Андрюшенька, - похлопал меня по плечу. Сарказма брату было не занимать.
– Вот не надо, мамочка, - я отдернул руку. Тереть не мог, когда он ерничал.
– Удивлен, что ты здесь, а не на работе, - на это раз его тон
– Думал, ты подыхать будешь, а свои проекты не бросишь.
– Считай, что я подыхаю.
Костя перестал меня доставать, и, судя по звукам, растянулся на соседнем шезлонге.
– А кто такая Вика?
– вдруг спросил, а меня передернуло от звука ее имени.
Я открыл глаза, щурясь от бьющего в лицо летнего солнца, и повернул голову в сторону брата:
– Почему ты спрашиваешь?
– Когда сегодня ночью ты вломился к нам пьяный вдрызг, то что-то бубнил про некую Вику, - равнодушно рассказывал брат о моих ночных «подвигах».
– Правда, я так ничего и не понял.
Я расслабился, что спьяну не наболтал лишнего. Не хватало еще, чтобы Вика отравляла своей персоной и эту часть моей жизни.
– Так кто она?
– продолжался допрос.
Видимо одно Викино имя само по себе яд, раз его оказалось достаточно, чтобы и в доме брата мне не было покоя от нее. Только подумаю о ней, и пульс зашкаливает.
– Беспощадная стерва, - скупо ответил.
– Даже так?
– хмыкнул.
– А она тебя зацепила, - сделал брат бредовый вывод.
Похмельная голова еще сильней заболела. Такое ощущение, что мини-копии Вики самозабвенно отплясывали там чечетку.
– Если это означает желание схватить эту стерву за тоненькую шейку, - живо представлял себе этот сладкий момент, - и свернуть ее к чертовой матери, то ты прав - зацепила.
– Сколько страсти, - начал посмеиваться Костя.
Я хотел проспаться, а не трепать языком. Что он пристал? У него есть жена, пусть она выслушивает его чушь.
– Не собираюсь это обсуждать, тем более с тобой, - меньше всего мне сейчас нужно получать нравоучения от младшего брата.
– Сколько гонора, Андрей Львович, - весело упрекнул брат.
– У меня красавица-жена и чудесная семья, кому, как не ко мне, прислушиваться в любовных делах?
– Вот именно, ты как прокаженный, - сам того не понимая, Костя ответил на собственный вопрос.
– Ты влюблен и обречен…
– Быть счастливым?
– продолжил за меня.
– Быть влюбленным кретином, - поправил его.
– Не надо и меня заражать бациллами любви. От слов «отношения», «обязательства» меня мутит.
– Это от выпитого вчера, - язвительно подметил.
– Как остроумно, братишка, как остроумно.
Мы оба рассмеялись. Как в детстве, когда устраивали какие-нибудь проказы и наблюдали из укрытия как наша мать, ругаясь, бегает по дому в поисках нас, чтобы дать взбучку.
– Если ты доволен своей жизнью, - заговорил Костя после нескольких минут молчания, - и это действительно то, чего ты хочешь…
Впервые я усомнился, в том, чего действительно хочу,
– Меня все устраивает, - закрыл тему.
Не позволил себе больше валяться без дела, и, преодолевая головную боль и периодически возвращающуюся тошноту, отправился разгребать то дерьмо, что успела наворотить помощница всего за несколько часов моего отсутствия. Все-таки надо ее уволить. Но первоочередным пунктом в списке дел было кое-что личное, поэтому я позвонил старому другу:
– Здорово, Витёк. Окажи еще одну слугу: узнай всё о Виктории Бариновой.
Посмотрим, что таит в себе эта фурия.
10 глава. Вика
Вернувшись из клуба, я не смогла заснуть. До самого утра ворочалась и, не переставая, желала Андрею Соболеву подцепить что-нибудь от очередной шлюхи и помереть в расцвете лет.
Этот козел предложил переспать с ним! Причем сделал это циничным и пошлым образом: позвал меня в приват-комнату, где, наверняка, трахнул не одну женщину. Словно я какая-нибудь дешевка. Ну уж нет!
Может, он и отлично целуется, выбивая почву из-под ног и дух из тела, и вызывает во мне целый коктейль эмоций, но это ничего не значит! Это всего лишь похоть. Но я же не примитивное животное, ведомое инстинктами? Находясь в здравом уме, я никогда по собственной воле не связалась бы с человеком, подобным Соболеву. Поэтому начинала ненавидеть себя, когда вспоминала его поцелуй с каким-то извращенным садистским удовольствием.
Чтоб тебя, Соболев!
Но нельзя делать Андрея центром моей вселенной, и надо трезво взглянуть на мир. А мир кусал меня за пятки, подгоняя скорей найти новую работу, иначе в ближайшем будущем я буду жить на улице.
Немногочисленные сбережения подходили к концу, поэтому следующие несколько дней я обзванивала знакомых, которые могли бы помочь с вакантными местами. Параллельно просматривала объявления о работе, не связанной с моей профессией – была готова на время взяться и за подработку. Но телефонный звонок от Валерия Николаевича – моего бывшего начальника – заставил на время отложить эти, к сожалению, безуспешные поиски.
Мужчина настоятельно просил приехать в редакцию «для разговора». Уже хотела послать его куда подальше, но тут он упомянул, что дела касается работы, и я все-таки согласилась увидеться с ним.
– Баринова!
– воскликнул Митька, стоило мне появиться в офисе.
– Какими судьбами?
– Пока не ясно, - буркнула.
– Тогда удачи!
– видя мое хмурое настроение, не стал проделывать привычный ритуал с со свиданием.
Осторожно постучала в дверь бывшего шефа, и после разрешение войти предстала перед Валерием Николаевичем. Он выглядел взвинченным и каким-то дерганым.
– О чем вы хотели поговорить?
– не стала ходить вокруг да около.
– О чем, о чем, - бубнил сам себе под нос.
– Послушай, Баринова, ты должна вернуться.